Приказано сохранить - [3]

— А еще что тут есть? — озадаченно спросил Фомичев.

— Больше ничего. Хватит и этого, — ответил Саркисян.

— Дзот, танк, вышка, проволока в три кола, — в раздумье проговорил Фомичев.

— Это только то, что видели мы, — подсказал Пахомов.

— Ладно, приплюсуем и то, что увидели другие…

Начальник разведотдела армии полковник Сорокин доложил начальнику штаба генерал-майору Костромину последнее донесение и положил его в папку. Генерал что-то быстро написал на листке бумаги, задумался. Сорокин, чтоб не мешать ему, сказал:

— У меня все.

— Как все? — поднял на него вопросительный взгляд Костромин. — А десантная группа?

— Никаких дополнительных сведений, товарищ генерал. Только то, что уже докладывал вам, — ответил Сорокин. — До места долетели благополучно. Выброска прошла нормально. Выходить на связь по рации, чтобы не обнаружить себя, им до начала открытых боевых действий группы запрещено. Можно предполагать, все у них идет по плану.

Генерал неожиданно встал. Подошел к столу, на котором лежала большая топографическая карта, внимательно посмотрел на круглое, величиной с грецкий орех, голубое пятно в центре ее и озабоченно проговорил:

— В том-то и дело, что только можно предполагать. А если все это не так? Если их там встретили сразу же после приземления и мы уже совершенно напрасно ждем от них выполнения задания?

— Если бы встретили, завязалась бы перестрелка. В таком случае они дали бы летчикам условный сигнал ракетами. Но сигнала не было, товарищ генерал, — высказал свои соображения Сорокин. И, сделав паузу, добавил: — Я знаю всех в группе Фомичева. Люди надежные.

Но Костромин, казалось, не слушал полковника.

— За эти сутки в тылу у гитлеровцев многое изменилось. Вы сами только что докладывали, что они гонят к фронту эшелоны один за другим. Ясно: подтягивают из глубины резервы и сажают их на промежуточные позиции. Все это может сильно осложнить действия группы. А мост нам нужно сохранить во что бы то ни стало. Поэтому срочно решите вопрос с командиром двести десятой гвардейской, пусть подготовит дополнительный десант на танках. Хватит усиленной роты. Главное, чтобы сумели прорваться через линию фронта и вовремя подошли к мосту. Поможем огнем. Связь с командиром роты и танкистами держите постоянно. Обо всем докладывайте мне. Помните, за мост вы мне отвечаете головой.

— Понял, товарищ генерал, — четко ответил Сорокин.

К часу ночи десантники собрались на островке.

— Докладывай, Егорыч, первым, — сказал Фомичев, обращаясь к Борисову.

Крепкий, статный, широкоскулый сержант, которого за его манеру говорить не торопясь, рассудительно товарищи называли не по имени, и не по фамилии, и даже не по званию, а уважительно по отчеству — Егорыч, — начал по порядку:

— На реке у них постов нет. На том берегу мы пошли веером. Метров за двести от места залегли. Наблюдение вели весь день. У моста стоят два зенитных орудия. Похоже — «эрликоны». Орудия — в окопах. Сверху замаскированы сетями. Неподалеку два блиндажа. Прислуги насчитали пятнадцать человек — во время обеда. Вся позиция зенитчиков обнесена колючей проволокой. Кроме того, с восточной стороны прикрыта рвом, залитым водой. Немцы днем часто вылезают на насыпь. Ходят куда-то на ту сторону. Но куда? Зачем? Разглядеть не удалось. Насыпь высокая. И за ней ничего не видно.

— Понятно, — многозначительно проговорил Фомичев. — Проволока во сколько рядов?

— В три кола.

— Может, под током?

— Не похоже. Нет, — уверенно ответил Борисов. — А вот банок на ней всяких консервных навешано, как игрушек на елке новогодней.

— Проволока на каком расстоянии от орудий?

— Метров на пятьдесят. Гранату не добросишь.

— Все предусмотрели, сволочи, — выругался Фомичев. — Где они обедают?

— Стол у них общий между блиндажами. И кухня тут же, полевая.

— Во сколько обед?

— В четырнадцать.

— Посты есть?

— Два. Один возле орудий. Другой возле блиндажей.

— Понятно.

Еремеев включил рацию. Десантники умолкли и тихо сидели вокруг Фомичева, радиста и его рации. Еремеев терпеливо слушал эфир. Потом снял наушники, сказал:

— «Семерку» гнали. Сплошную «семерку».

Фомичев и на это ответил свое неизменное «понятно» и опять стал расспрашивать Борисова:

— Офицеров видели?

— Видели двух. Звании не разобрали.

— Ну а как ликвидировать эту точку, соображения есть?

— Пока не ясно, — ответил Борисов.

— Ладно. Теперь докладывай ты, Тарас, — обратился Фомичев к Дзюбе.

Младший сержант Дзюба был по возрасту самым старшим в группе. Сухощавый, подвижный, решительный. Он прыгал в тыл врага уже летом сорок первого. Был ранен. Вернулся в строй. Снова был ранен. Окончил трехмесячные курсы специальной подготовки десантников. Там познакомился с Фомичевым.

— Мы наблюдали весь день, — начал Дзюба. — У меня такое впечатление, что тут немцы не фронтовые.

— Почему? — заинтересовался Фомичев.

— Во-первых, у них кой из кого уже, как говорится, песок сыплется. Во-вторых, их тут, наверное, ни разу даже не бомбили: воронок не видно, ходят — не маскируются, оружие носят, как палки. Ладно. Черт с ними. В течение светлого времени к мосту три раза подъезжала дрезина. Привозила охрану. Меняются они через шесть часов. В шесть утра, двенадцать дня и в шесть вечера. Меняются по четыре человека. Вот эти стоят как штыки. Похоже, что эсэсовцы. «Тотальники» их явно побаиваются, приветствуют, уступают дорогу и прочее. Долго наблюдали за самим мостом. Пытались увидеть, не подготовили ли они его сами к взрыву. Не заметили ничего.