Приказано обезвредить - [32]

Чуть ли не бегом, не обращая внимания на пронизывающий колючий ветер, лейтенант поспешил в райотдел. Следовало срочно сформировать оперативную группу в составе не менее 10 человек.

Чтобы не поднимать шума, решили выехать в лес на санях. Коней привязали в густом урочище, дали им овса, чтобы не ржали. Майор, возглавивший операцию, расставил посты вокруг «берлоги».

Жалобно скрипели высокие сосны под напором ветра, мороз отчаянно щипал щеки и нос. Прислонившись к деревьям и слившись с их тенями, оперативники зорко следили за проселком. Майор взглянул на часы — полдень. Вскоре послышался скрип полозьев: с дороги прямо к «берлоге» свернули двое саней. На первых сидел Литвинчук. Поравнявшись с условленным местом, он привстал на санях и громко свистнул. Тотчас заскрипели вторые сани, тяжело нагруженные награбленным добром. Не успели бандиты соскочить на землю, как их окружила группа захвата.

— Ни с места! — приказал майор.

Но бандиты и не пытались сопротивляться — настолько все были поражены внезапным появлением милиции. Один из них даже испуганно воскликнул:

— Что же нам Батька скажет?

Майор иронически улыбнулся:

— Теперь ничего.

Отправив задержанных и сани с грузом в райцентр, группа поспешила в Лазаревку для ареста главаря банды Архипа Осадчука. Литвинчук правил лошадьми и время от времени нервно покашливал.

— Может, боитесь? — спросил Богомолов, отворачиваясь от ветра.

Литвинчук долго молчал, потом сумрачно ответил:

— У Батьки автомат. И бьет он без промаха. Так что путевка на тот свет, считай, обеспечена…

Впереди, занесенная сугробами, показалась Лазаревка: черные расплывчатые пятна хат на белоснежном покрывале. Тявкнула из-под ворот собака и тут же замолчала, забилась от ветра в будку. У крайнего дома, на отшибе, сани остановились.

— Приехали, — слезая с саней, выдохнул Литвинчук.

— Не мельтешите, — строго сказал майор. — Действуйте спокойно, без нервозности.

Фуражир подошел к дому, три раза стукнул в окно с интервалами в несколько секунд. Подождал немного и повторил стук. В доме зажегся свет, затем на крыльцо вышла женщина.

— Кого бог принес?

— Это я, — откликнулся Литвинчук и поспешил к крыльцу. — Сам-то дома?

— Проходи в хату, — пригласила хозяйка.

— Мороза напущу, — заартачился вдруг Литвинчук. — Пусть выйдет на пару слов.

— Пройди в хату, — настойчиво повторила женщина.

— Ну хорошо, — согласился нехотя Литвинчук и скрылся в сенцах.

Разрабатывая операцию по захвату главаря, мы учли и такой вариант событий. Войдя в хату, Литвинчук должен был сказать Архипу: «Беда, Батька. Хлопцы напоролись на милицейскую засаду, отстреливаются, а я прямиком сюда, предупредить».

Услышав неприятную весть, Батька так и сел на стул.

— Много мильтонов-то? — прохрипел в растерянности.

— Человек десять, — с дрожью в голосе ответил Литвинчук.

— Схватят хлопцев. Они молчать не станут. Жинка, — повернулся атаман к жене, — давай скорей кожух. Уходить надо.

Хозяйка запричитала, а Архип, надев полушубок, перекинул через плечо автомат и поспешно вышел во двор вслед за помощником.

— Руки вверх! — последовал приказ. И бандит заметил черный кружок нацеленного на него пистолетного ствола.

Вдвоем они медленно подняли руки.

До самого Брусилова Архип не проронил ни слова.

А. С. Долотов, полковник милиции в отставке ПОГОНЯ

В кабинет начальника ОБХСС Житомирского горотдела милиции Егачева вошел подтянутый, стройный майор.

— Вызывали?

— Да. Присаживайся, Андрей Павлович, — отозвался хозяин кабинета. — Вот, почитай телеграмму.

Майор Лебасов взял голубовато-серый бланк. Удивленно поднял брови. В телеграмме была короткая фраза: «Следует в Житомир».

— Кто? — не понял майор.

Егачев усмехнулся:

— А кого вы больше всех ждете?

— Неужели Пашков?

— Он самый. Возвращается в родные пенаты. Это пока все, что мы знаем. Ясно одно, появляться в центре он не будет.

— Сегодня базарный день, — напомнил майор.

— Именно об этом я и думаю, — кивнул начальник. — Скорее всего наш знакомый пойдет на рынок…

С момента отправления телеграммы из Киева прошло минут двадцать. Времени на размышление было в обрез. В прошлом Пашков работал снабженцем на одном из предприятий Житомира. Был уличен в хищении кожтоваров с Бердичевского кожевенного комбината и осужден на 5 лет лишения свободы. Месяц назад преступник бежал из заключения. В Киеве на него вышли, но брать не стали. Решили выяснить адреса сообщников.

Сойдя с поезда, Пашков взял такси и поспешил в центральную сберкассу на Крещатике, где снял с книжки на предъявителя несколько тысяч рублей, и той же машиной уехал в направлении Житомира.

— Может, он свернул в Радомышль или остановился в Коростышеве? — высказал предположение майор Лебасов.

— Исключено, — возразил Егачев. — Вспомните прежние связи беглеца: Житомир — Бердичев.

Однако, на всякий случай, я все же позвонил в оба райцентра и предупредил наших товарищей о «вояже» Пашкова.

— Если я правильно понял, — улыбнулся Лебасов, — мне поручается сенной рынок?

Получив утвердительный ответ, на мотоцикле поспешил на свой пост. Машину спрятал за рундуками, а сам устроился в пустом киоске. Этот небольшой ларек использовался крестьянами лишь с наступлением осени, когда начиналась продажа фруктов и овощей. Тогда здесь громоздились горы помидоров, огурцов, яблок, груш. В остальные дни он пустовал.