Приказ - [94]

Поскольку Эрика ждала от него ответа, он сказал:

— Я должен остаться на родине.

За окном с большой силой подул мартовский ветер, и от его порыва задрожали стекла в рамах и заколыхались гардины на окнах.

Эрика про себя решила, что уедет в Вену на следующий же день. Уедет не попрощавшись, как она сначала и хотела…

*

Вскоре после ужина Марошффи лег спать. Рано утром ему нужно быть в министерстве, и он хотел хорошенько отдохнуть, чтобы набраться сил для участия в предстоящей дискуссии.

Эрика осталась у себя в комнате и всю ночь что-то писала. Об этом знала только Сударыня, которая большую часть ночи провела, сидя в кресле, потому что ее снова стала мучить бессонница.

Марошффи позавтракал один, не желая нарушать утренний сон жены. В министерстве он узнал, что состоится, собственно, не дискуссия, а самое обычное общее собрание офицерского состава, и вовсе не в крепости, а в особняке на улице Сенткирая, в купольном зале.

В Пешт Марошффи направился вместе с майором Футаки, Флейшакером и Карпати, где их уже ожидали капитан Эрк и Денешфаи.

Стоило только Альбину увидеть Денешфаи, как в душе у него, как и раньше, вспыхнула былая неприязнь и он невольно подумал: «Неужели Эрика когда-нибудь принадлежала этому человеку?» В такие моменты Альби гнал от себя даже мысль о том, что легкий флирт для светской женщины не только допустим, но и приличен, поскольку он ни в коей мере не оскорбляет супружеской верности.

Когда они вошли в зал, на трибуне уже стоял какой-то капитан с орлиным носом на круглой физиономии и, сильно грассируя, словно перекатывая во рту горошину, неприятным, почти истерическим голосом вещал:

— …Нам нужны тысячи офицеров! Мы должны сформировать из отборных офицеров и унтер-офицеров специальные полки, потому что только такие части в состоянии поддерживать порядок как в столице, так и во всей стране, а также ее основу — частную собственность! Мы не собираемся торговаться, нам не нужны люди, проводящие раздел земли, да и само понятие «республика» — тоже выдумка не венгров! Мы должны привлечь к ответственности всех тех, кто подрывает государственные устои изнутри, и если не будет другой возможности, то должны промыть кое-кому мозги хорошим свинцовым дождем.

Марошффи спросил у стоявшего рядом с ним капитана Эрка, что за человек разглагольствует сейчас на трибуне.

— Это хорват, одетый в венгерскую форму, но душа у него австрийская, — ответил Альбину Эрк. — Это очень модный оратор и к тому же любимец генерала Верти, а зовут его Дьюла Гембеш…

Вслед за капитаном Гембешем на трибуну один за другим поднимались офицеры в самых различных званиях и произносили речи, в которых так или иначе варьировали ту же самую тему, что и он.

Бесконечная вереница ораторов, произносивших длинные, нудные речи, подействовала на Марошффи как барабанный бой. У него разболелась голова, он вышел из зала и направился по улице к проспекту Ракоци, чтобы немного освежить голову на чистом воздухе.

На улице Ваци он неожиданно встретился с Мари Шлерн, которая шла ему навстречу, держа в руке какие-то мелкие покупки. Разминуться с ней было просто невозможно. Мари, как и всегда, была элегантно одета, свежий ветерок разрумянил ей щеки. Она направлялась в сторону площади Верешмарти.

Мари мило поздоровалась с Альби и начала шутливо отчитывать его:

— Почему ты не уговоришь Эрику как-нибудь зайти ко мне вместе с твоей мамашей? И сам ты почему вдруг стал избегать меня? Правда ли, что ты безгранично счастлив сейчас? Поэтому, видимо, у тебя нет времени навестить своих старых друзей!

Марошффи начал что-то говорить в свое оправдание, не называя действительной причины своего невнимания к Мари. Она, разумеется, прекрасно понимала это, но ее не смущало ничто. Как ни в чем не бывало она беззаботно щебетала:

— Знаешь, я снова свободна как птица! Неужели ты ничего обо мне не слышал? Кто-то из моих недругов настроил генерала против меня, и наш брак расстроился. — И она радостно рассмеялась, как человек, удачно пошутивший. Но тут же быстро спохватилась и продолжала: — Собственно говоря, я сама этого захотела. Неожиданно, словно удар грома, пришла мысль, что мы совсем не подходим друг другу. Я вовремя обнаружила это, не так ли? — Последние фразы она произнесла совершенно другим голосом, как-то легко и просто, как обычно говорят некрасивые, но уверенные в своей обаятельности женщины, в жизни которых бывают такие времена, когда они покоряют своих спутников и делают с ними все, что захотят. — Я никак не могу поймать фиакр, — прощебетала она. — Ты можешь проводить меня до угла улицы Фюрде, а уж там я сяду на омнибус.

Марошффи ничего не оставалось, как взять у Мари свертки и проводить ее.

По дороге Мари без умолку болтала, пичкая его самыми новыми пикантными светскими сплетнями, а сама в душе со злорадством думала о том, как было бы хорошо, если бы Эрика сейчас увидела, как они идут и мило беседуют.

Альби, идя рядом с ней, в душе злился на самого себя за то, что эта женщина до сих пор все еще тревожит и волнует его.

Стоило только Мари взять Альбина под руку, как от прикосновения ее бархатной ручки его словно током ударило. Мари же все говорила и говорила, а Альби, сам того не желая, невольно вспомнил их первую встречу.