Приходите в мой дом. Разговоры по душам о России, о вере, о любви. Золотые хиты - [24]

Шрифт
Интервал

Глухо ухает с оттяжкой сова,
Острый месяц над обрывом повис.
А вокруг меня темень-тьмущая,
На сто верст окрест
Темный лес пролег,
И гулящая, горько пьющая,
Русь раскинулась поперек дорог.
Сонная, пьяная,
Богом свыше данная,
Ты моя, а я твоя
Песенка печальная.
Ты моя, а я твоя
Песенка печальная.
Желтизна опалила листву,
Да расхлябли дороги не в срок,
И разнес, как дурную молву,
Хмарь осеннюю чудак-ветерок.
Колокольный звон разорвал закат,
Свет малиновый в небе тянется,
Посмотрю вперед, оглянусь назад —
Спит без памяти Русь-красавица.
Сонная, пьяная,
Богом свыше данная,
Ты моя, а я твоя
Песенка печальная.
Ты моя, а я твоя
Песенка печальная.
На рябине две синицы,
А на сердце маята.
Помолиться, похмелиться,
Да забыться до утра.
Все качается на Волге волна,
А над Каспием гроза разошлась.
Ой, широка ты, родна сторона,
Вдоль дороги осины да грязь.
В небе пасмурном прорвалась звезда,
Слишком ранняя, слишком нежная.
Ты моя вина, ты моя беда,
Русь небрежная, безмятежная.
Сонная, пьяная,
Богом свыше данная,
Ты моя, а я твоя
Песенка печальная.
Ты моя, а я твоя
Песенка печальная.
Низко утки полетели
Над осеннею водой,
Крест на теле — я при деле,
Значит, рядышком с тобой.
Журавли плывут над рощей
За моря — не ближний путь.
Буду проще, брошу вожжи,
Доберемся как-нибудь.
Все не так
Я воды колодезной напьюсь,
Отрезвею, соберусь в кулак,
Уходя, беззвучно помолюсь,
Все не то, а значит — все не так.
Ты постой, постой, моя душа,
Там туман и крутизна дорог,
Там снега над пропастью лежат,
И срока кончаются не в срок.
Знаю я, что легче будет тут,
В тишине, без всяких передряг.
Знаю я: и там меня не ждут,
Все не то, а значит — все не так.
Ты постой, подумай, не спеши,
Там всегда на небе облака,
Там луна от холода дрожит,
И вокруг недобрая тайга.
Я менять маршруты не люблю,
Эх, душа, бродяга из бродяг.
Мне бы выпить, только я не пью.
Все не то, а значит — все не так.
Чему быть, тому не миновать —
Будет краткий или долгий путь,
Мне сегодня нечего терять,
Для души найти бы что-нибудь.
Будет срок, настанет мой черед,
Дней моих прервется быстрый шаг,
Мои песни ветер унесет,
Все не то, а значит — все не так.
Я уйду, и полетит душа
В синеве, над золотом полей,
Как когда-то в детстве, не спеша,
Плыл на юг клин белых журавлей.
Амур-река
Где-то там вдали, над Амур-рекой,
Юность в омуте отражается,
И черемухи запах неземной
В майском воздухе расплывается.
Там шумит камыш, душу трогая
Нежным шепотом, плавным шорохом,
Там горит звезда одинокая
Над холодным любимым городом.
Там плывет туман вдоль Амур-реки,
И над заводью ива клонится,
Расплываются по воде круги,
И поет о любви бессонница.
То моя звезда в небе теплится,
С высоты ночной в омут смотрится.
Что любовь прошла, мне не верится,
Юность грешная не воротится.
Ты не плачь, дружок, над моей судьбой.
Суждено ведь нам вновь увидеться!
Пусть горит звезда над Амур-рекой,
И черемуха в омут сыпется.
Все уйдет во тьму и вернется вновь,
Как обещано. Значит, стоит ждать:
Возвратится все, и свою любовь
На Амур-реку выйду я встречать.
Анапа
Корабли от пристани уходят вечерами,
И маяк, как водится, моргает им вослед,
Вся Анапа пахнет французскими духами,
Бандитизма здесь, в натуре, не было, и нет.
Говорят, в Анапе было все иначе,
Море было черным все от черных дел,
Что творили фраера, вам расскажет Хачик —
Все тогда, в натуре, сели, только он не сел.
Анапа, Анапа, опа-па-па-па-па,
Море, песочек, плывет катерочек.
Опа-па-па-па-па, здравствуй, Анапа!
Милый дружочек, прощай кошелечек!
А в Анапе-городе, в натуре, не воруют —
Страшно надоело всем такое ремесло.
И Серега завязал, больше не блатует,
И на этот раз Анапе крупно повезло.
Здесь народ гуляет, будто в Сан-Франциско,
Спелая черешня тает на губах,
Кажется, что рай земной, в натуре, где-то близко —
Прямо под Анапою, а не в облаках.
Анапа, Анапа, опа-па-па-па-па,
Море, песочек, плывет катерочек.
Опа-па-па-па-па, здравствуй, Анапа!
Милый дружочек, прощай кошелечек!
Все в Анапе схвачено просто и надежно,
Нету уголовщины, но идут дела.
Только чайки у воды ходят осторожно:
Шторм, в натуре, девять баллов — это ерунда.
Катерок качается, и время расставанья
На морском песочке смыло все следы.
Ах, Анапа милая, что за наказанье —
На душе морская пена, в сердце — только ты.
Анапа, Анапа, опа-па-па-па-па,
Море, песочек, плывет катерочек.
Опа-па-па-па-па, здравствуй, Анапа!
Эй, фраерочек, гони кошелечек!
Любовь и смерть
Долгие века ищем мы любовь по свету,
А за нами пыль да воронье.
В небе облака, на кресте рука,
Впереди — любовь и кровь.
В самый трудный час
Только вера греет нас,
И спасает вновь любовь.
Любовь и смерть, добро и зло…
Что свято, что грешно,
Познать нам суждено.
Любовь и смерть, добро и зло,
А выбрать нам дано одно.
Мы в пути всегда, смерть идет за нами следом,
Но спасает Бог нас каждый раз.
Именем Христа нас ведет звезда
Краешком земли к любви.
Над обрывом дней
Гоним мы своих коней
И летим к любви в крови.
Любовь и смерть, добро и зло…
Что свято, что грешно,
Познать нам суждено.
Любовь и смерть, добро и зло,
А выбрать нам дано одно.
В поисках любви мы летим сквозь пыль столетий,
На лету горим, забыв про боль.
Из холодной тьмы воскресаем мы,
Чтобы встретить вновь любовь.
Обгоревшим ртом
Спорим мы опять с Христом,
Что же есть любовь и кровь.

Рекомендуем почитать
Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951

Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.


Актеры

ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.


Сергей Дягилев

В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».


Путеводитель потерянных. Документальный роман

Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.


Герои Сталинградской битвы

В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.


Гойя

Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.