Пригвожденное сердце - [9]

Это причинит ему боль. Он любил корабль и его команду. Для него они стали второй семьей. И все равно Марк знал, что обязан увидеть последние мгновения судна.

Вот!

Нос внизу, корма поднялась. Боже, она уходила под воду, словно субмарина. Два винта крутились уже не в воде, а в воздухе. На огромном киле влажно поблескивал лунный свет.

Корабль тонул.

На судне уже никто не смог бы стоять на полу, который поднялся почти вертикально. Все пираты с криками катятся к носу.

Марк постарался не думать о капитане — и о том, что осталось от команды «Мэри-Энн». Море быстро закрывает людям глаза.

Господи, пожалуйста, пусть им не будет больно...

Секунд десять он находился внизу, в провале между волнами. Когда море снова подняло Марка, корабля уже не было. Где-то у него под ногами судно падало камнем на океанское дно.

Вдруг Марку стало ужасно одиноко. Холод глубоко вгрызался ему под кожу, и парню начало казаться, что его кости сейчас лопнут.

Волнам, наверно, доставляло удовольствие колошматить его по лицу. Дышать стало труднее, а боль, словно острозубый червь, проедала путь к животу.

Марк попробовал плыть.

Как только он это сделал, тело ушло под воду, как будто кто-то потянул его вниз.

Он не сопротивлялся. Просто опускался ниже, ниже, ниже...

Черт, давление... Как больно. Словно металлические спицы сквозь уши пронзают мозг.

Марк почти потерял сознание, прежде чем опять вынырнул на поверхность. Восстанавливая прервавшееся дыхание, он норовил набрать в грудь воздуха больше, чем вмещали легкие. Они болели, как... о, ради... Бога...

Господи, я хочу жить, я хочу жить, я хочу жить, пожалуйста, разреши мне жить... я хочу... я хочу...

Вниз.

Он опять следовал за «Мэри-Энн».

Так-то вот, Марк Фауст, семнадцати лет, никогда не знавший девушки, никогда не пивший виски, не выкуривший ни одной сигареты. Евший слишком много яблочного пирога... Обожавший яблочный пирог, но...

Мозг его начал крутиться, как каскадерская машина в фильме, все переворачиваясь и переворачиваясь в замедленной съемке, разбрасывая в стороны отлетающие куски.

Медленно, медленно распадаясь.

Он упал на дно. Удар заставил его открыть глаза. Маленькие пузырьки, как серебряные колокольчики, поплыли от лица к поверхности.

Ему захотелось засмеяться и крикнуть им вслед: «Подождите! Подождите меня-а-а-а-а-а-а-а...»

Но его рот больше не действовал; тело было на девять десятых мертво. Всего несколько крохотных искр жизни затаились в каких-то уголках мозга, присосавшись к нему, как блюдечки присасываются к скалам во время шторма.

Теперь уже скоро. Я перешагиваю грань. Я скоро вернусь домой, мама... Не гаси свет на веранде, потому что я иду...

Там были люди.

Они стояли на дне моря, подняв на него глаза. Белые лица как будто выражали скорбь. Словно они хотели, чтобы он остался. Их было никак не меньше девяти-десяти. Все стояли тесной кучкой. Как на каком-нибудь рекламном плакате: все стоят близко друг к другу, глядя вверх. Потом они протянули к нему руки.

Им хотелось, чтобы он остался. Присоединился к ним.

Стал одним из тех, кто, стоя по колено в водорослях на покрытом бурой зыбью лугу, следит, как высоко над их головами проплывают кили кораблей.

Эти люди были милыми или противными?

Добрыми или злыми?

Живыми или мертвыми?

Он всмотрелся в их большие лица и широко раскрытые удивленные глаза.

Трудно сказать. Лица становились расплывчатыми. Руки начали двигаться. Но он видел их смутно и не мог отличить от стеблей водорослей, которые раскачивались из стороны в сторону.

Пора спать. Какая усталость. Хорошо, что больше не надо дышать.

Его брат Джон играл со своим самолетом, моделью «Летающей крепости», которую смастерил дядя Уолт. Он играл слишком близко от кровати Марка. Марк попросил его перестать — слишком близко.

Черт возьми. Самолет стукнул его по лбу. Больно же, ты...

И еще раз.

Бормоча, Марк открыл глаза и, сделав над собой усилие, припомнил, где находится. Посередине моря.

Господи.

Почему он еще не умер?

Море колотило его. Оно тащило, пихало и катало его с боку на бок.

Вода накрыла его.

На этот раз не было ощущения падения. Он обо что-то больно ударился головой. Вытянув руку, ухватился... Галька. Песок. На ощупь словно...

Берег.

Волна ударила снова и грубо протащила Марка по песку.

Он попробовал встать, но снова не достал дна.

Из последних сил он попытался плыть; руки и ноги были как будто опутаны железными цепями.

Прямо перед ним что-то поднялось из воды. Темный силуэт на фоне серебрящихся в лунном свете облаков.

Оно было большое. Невообразимо большой квадратный кусок черноты.

Корабль так близко к берегу?

Похоже... но тогда он должен быть огромным. И не видно навигационных огней.

Марк поплыл было в его сторону, однако почувствовал, что снова уходит под воду.

«Мы водим наши суда по морям, мы ими управляем, выбираем определенный курс. Но, знаешь ли, зачастую верх одерживает море. И когда это происходит, не надо с ним бороться. Смирись. Подчинись его воле. Потому что если не сделаешь этого, оно тебя уничтожит».

Марк помнил слова шкипера. И принял сознательное решение отдаться на милость моря. Если оно хочет его забрать, пусть так и будет.