Приговоренный к низложению - [3]

Под жизнерадостный стрекот Рут все тронулись прочь из каменного мешка, а Рик вернулся за Бертой, чтобы не заставлять ее хромать по ступенькам, морщась от боли.

— Нокс, а ты чего там под стенкой застыл? — спросил он у рыцаря. — Пойдем вместе, теперь действительно есть повод выпить!

— Мне бы… поговорить с тобой, — отозвался Нокс, поблескивая влажными глазами.

Рик вздохнул, обернулся на Берту.

— Но…

Ему на плечо легла рука Эйона.

— Я провожу ее, не тревожься.

И вскоре в комнате дознания остались только Нокс и Рик.

Рыцарь, казалось, никак не мог подобрать слов, чтобы начать, но у Рика не было времени и желания ждать долго. Ему хотелось присоединиться ко всем и слушать болтовню Рут, хотелось утащить Берту в ее комнату, запереть дверь и получить сполна все то, что он устало проспал этой ночью… А Нокс все никак не мог начать говорить.

— Что ты хотел обсудить? — спросил Рик, чтобы поторопить его.

— Отдай Рут мне в жены, — заявил Нокс. — Отдай мне ее, и мы останемся в Стортхусе, оберегая и удерживая Кьелл. Ты ведь не потащишь сестру в битвы?.. А я готов оберегать ее, как зеницу ока, клянусь тебе.

Рик только руками развел.

— Меня-то ты зачем об этом спрашиваешь? Рут — не послушная девочка из традиционной семьи. Она такой и раньше никогда не была, а уж после того, как мы несколько лет проживали одну жизнь на двоих — с битвами, шлюхами, походным поносом и пьянкой, чтобы хоть ненадолго забыться от вони горелых трупов и боли в груди… Ждать от нее послушания как минимум неправильно.

— Неправильно — позволять ей обниматься со всеми мужчинами в отряде и даже ничего не сказать!.. — вырвалось у Нокса.

Рик тихо рассмеялся.

— Тебя удивляет, что она обняла моих друзей? А тебе в голову не приходило, что Рут каждого из них видела моими глазами и голыми, и пьяными — всякими?..

Нокс, опустив голову, шумно выдохнул.

— Об этом мне лучше не думать…

Рик присел на край стола, где все еще лежали пропыленные и пропахшие плесенью старые одеяла и, потерев ладонью бородатый подбородок, сказал:

— Слушай, Нокс… Моя сестра в пятнадцать лет сбежала из родительского дома, нарушив все правила. Она перехитрила меня, своего старшего брата и Альтаргана, и без моего ведома и против моей воли взошла на жертвенный камень. Хотя знала, что это причинит боль всей нашей семье. И ни разу не пожалела об этом — по крайней мере, вслух. А сейчас Рут уже давно взрослая. Не обольщайся ни ее нежным личиком из прошлого, ни нынешней хрупкостью. Она сильная, упрямая, взбалмошная и резкая, иногда безжалостная, иногда легкомысленная. Ты действительно думаешь, что кто-то может ею управлять? Нет, Нокс. Я ей не хозяин. Хочешь взять ее в жены — так иди и возьми, если сможешь. Но на твоем месте я бы не стал гнать коней, а присмотрелся повнимательней: видишь ли, тот образ, который ты нарисовал себе, и настоящая живая Рут могут очень сильно отличаться. А теперь пойдем, выпьем вместе со всеми, и нужно возвращаться к нашим делам. Радость радостью, но мы все еще на войне.

В срединнике кухарки по-быстрому накрывали маленький пир: на столе уже дымилась приготовленная заранее похлебка с вареным мясом, хлеб, плошки с квашеными и солеными овощами, мед и вино. Пахло жареным луком и печеными яблоками. Прислуга оживленно перешептывалась, воины с любопытством посматривали на маленькую девушку за столом и ее шумную свиту. Рут сидела, подобрав под себя ноги, ненавистные ей сапоги валялись под столом, шагах в трех друг от друга. А Клыкастый, покачивая головой в такт мелодии, доигрывал последние аккорды какой-то песенки.

— А вон и братец с рыцарем идут! — весело воскликнула Рут. — Ура, все в сборе! Клыкастенький, а теперь давай про нашего кислого приятеля-демона, а?.. Сможешь придумать на ходу? А еще лучше — сразу про всех!

Клыкастый звякнул струнами.

— Я тебе что, менестрель какой бродячий — стихи на ходу выдумывать?.. — с напускной угрюмостью проворчал он.

— А ты попробуй!.. Ну пожалуйста! — лучезарно улыбнулась Рут, и Клыкастый послушно заиграл знакомый всем мотивчик уличных куплетов, на который было положено столько разухабистых песен, что и не счесть.

— Приятель наш демон кислющий сидит… — затянул он, не обращая внимания на то, с каким лицом взглянул на него Элгор.

— Закрыл бы он уши — да ранг не велит,

Закрыл бы он уши

Чтоб песню не слушать

Боюсь только он меня испепелит…

Бруно, сидевший рядом с Рут, широко улыбался себе в кулак, Берта, вскинув брови, только головой качала.

— А рядом с красоткою Бруно сидит, — продолжил КЛыкастый.

— Красотку б он обнял — да Рик не велит,

Красотку б он обнял,

Да на руки поднял -

Но трусит что брат твой его оскопит!

— И правильно делает! — крикнул Рик, наливая себе вина.

— Чуть дальше наш эльф, улыбаясь, сидит,

Он древний, как пень, но как персик на вид,

Он что-то твердит,

И тихо…

Тут Клыкастый заржал, и со слезами на глазах закончил песню:

— И гнусною рифмой поэт ваш убит!

Рик вытолкнул Бруно из-за стола и сел вместо него рядом с сестрой, поставив перед собой полную кружку.

— Ну ты как? Как чувствуешь себя?.. — спросил он, вглядываясь в ее чужое лицо.

Рут улыбнулась.

— Непривычно видеть меня такой, да?..