Приговоренные ко тьме - [67]
— Угостите меня вином, милый Гандульф. Я вся продрогла, и если вы меня прогоните прочь, я, чего доброго, замерзну по пути домой.
Гандульф подошел к каким-то ящикам, беспорядочно сваленным возле стены, пошарил, очевидно, выбирая для благородной красивой дамы что-то особенное, и, наконец, вытащив глиняную бутыль, налил вина ей и себе.
— Прекрасное вино, Гандульф. Оказывается, простые римляне тоже могут иметь отличный вкус. Буду вам обязана, если вы привезете мне дюжину таких бутылок и, уж поверьте, я за ценой не постою. Действительно вкусно!
— Почту за честь, моя госпожа, — смущенно промямлил Гандульф.
— Вот что, мой милый друг, я вам скажу. Вы правы, несколько солидов — не равная цена тому риску, который вы понесете, защищая мои интересы. Мой муж отличил вас, назначив начальником стражи этих ворот. Но после грядущих событий ему понадобятся верные люди на более высоких постах. Что скажете, если я вам здесь и сейчас поклянусь Писанием, что не далее как через неделю вы станете главой одного из римских округов? Хотя бы и этого, Авентинского?
У Гандульфа перехватило дыхание. С его губ уже готово было сорваться согласие. К черту риск, Теодора права, риск есть везде, но ведь и Теофилакт уже не раз доказывал всему Риму, сколь крепка его воля, сколь успешен меч и сколь благосклонна к нему бывает фортуна. Что выиграет он, Гандульф, сдав эту неотразимо привлекательную женщину в лапы сенаторов? В лучшем случае треть от веса переданного ему мешочка, в котором наверняка золото, а эти скупердяи однозначно всучат медь. Что будет ждать его далее? Пролетят годы, он состарится у этих проклятых ворот, и с каждым днем он все больше будет скрипеть своими гнилыми зубами, покупая все более кислое вино и все более потасканную любовь? Он согласен, он готов рискнуть своей головой, но, как опытный торгаш, всегда добивавшийся от продавщиц яблок и рыбы наибольших скидок, он и сейчас попытался выторговать себе дополнительные преференции.
Теодора подошла к окну и отворила ставни. В затхлую комнату, отравленную запахами мужского пота, конского навоза и старых сапог, ворвался свежий ветер. Теодора с наслаждением вдыхала его, и Гандульф немигающими глазами воззрился на ее поднимающуюся морскими волнами грудь. Теодора боковым зрением поймала его взгляд и закусила губу в мучительных раздумьях.
Внезапно она вскинула руку и прошептала:
— Смотрите, Гандульф! Они идут! Они уже здесь! Идите сюда, смотрите!
Гандульф подошел к ней и против воли на мгновение коснулся ее тела. У него закружилась голова от аромата ее масел, от волшебного чужеземного запаха ее волос. Да, он увидел подходящий к воротам военный отряд, одиночные факелы в руках воинов создавали впечатление, что огромная змея подползает к воротам Рима. Слышался топот спешащих подков и слабое бряцание оружия. Все это видел Гандульф, но все его естество замерло от прикосновения к этой восхитительной женщине.
Теодора взяла его за руку и, глядя на него умоляющим взором, страстно зашептала:
— Милый друг! Не губите! Выполните мою просьбу! Я вся в вашей власти! Отсчет уже идет на минуты. Умоляю вас, откройте ворота.
Гандульф медлил с ответом, испытывая даже некоторое разочарование тем, что Теодора не соглашается еще раз поднять в своей игре ставки. Но он ошибся. Решившись, Теодора сбросила плащ, меховую накидку и распахнула на себе льняные рубахи — ужасные одежды своего века. Последним козырем она, обнажив грудь и затуманив свой взор пеленой притворной страсти, крикнула ему в лицо:
— Я вся твоя. Мне нечего тебе больше предложить!
И с этими словами она впилась ему в губы, содрогаясь от гнусного запаха, шедшего у лангобарда изо рта, где чесночный аромат был одним из наиболее приятных оттенков палитры. Гандульф, как зверь пойманную добычу, схватил своими грубыми руками ее грудь, а она, в свою очередь, рукой отыскала то необходимое, умелое управление которым очень скоро отшибает у множества мужчин способность желать в этот миг чего-то еще. Так продолжалась несколько секунд, после чего Теодора осторожно прервала игру, выскользнула из лап Гандульфа и, глядя на него вновь умоляющими глазами, зашептала:
— Они идут! Нельзя медлить. Открой ворота и возвращайся! Это все, что тебе надо сделать! Ты получишь меня, как только сделаешь все!
Он сделал попытку приблизиться к ней, но она коротко поцеловала его, и, торопливо запахивая свои одежды, повторила:
— Они идут! Они не должны ждать! Скорее же!
Гандульф повиновался. Он закивал головой, бормоча до глупости неуклюжие слова о своих чувствах, наспех привел свои одежды в порядок, и с лицом, покрасневшим и потным от не нашедшей выхода страсти, выскочил за дверь. В комнате воцарилась тишина, Теодора подошла к окну и молча наблюдала за происходящим.
— Фу, мама! Он ведь такой мерзкий!
Теодора с хитрой улыбкой повернулась к сидевшему в углу служке.
— Увы, моя Мароция, порой для достижения цели приходится идти на крайне неприятные для себя вещи. Этот кабан очень нужен нам сегодня, нам всем, и мне, и твоему отцу и, между прочим, даже тебе. Надеюсь, ты запомнила, какие козыри может использовать женщина, чтобы добиться желаемого. У любого мужчины есть ахиллесова пята, — добавила она, улыбаясь, — деньги, власть, похоть. Этот сломался на последнем.
«Трупный синод» — первая книга исторической серии «Kyrie Eleison» о средневековой Италии конца IX — первой половины X веков. Это время окончательного упадка империи Карла Великого и нравственного падения Римско-католической церкви, приведшее к суду над умершим папой и установлению в Риме власти двух женщин — супруги и дочери сенатора Теофилакта, прославившихся своей красотой и развращенностью. В истории Римско-католической церкви этот период носит название «порнократия» или «правление шлюх».
Властительница Рима. Герцогиня Сполетская, маркиза Тосканская, супруга итальянского короля. Убийца пап Иоанна Х и Стефана VII. Любовница пап Сергия III, Анастасия III, Льва VI. Мать принцепса Альбериха. Мать и — о, ужас! — любовница папы Иоанна XI, бабка и — ……! — любовница папы Иоанна XII. Это все о ней. О прекрасной и порочной, преступной и обольстительной Мароции Теофилакт. «Выживая — выживай!» — третья книга серии «Kyrie Eleison» о периоде порнократии в истории Римско-католической церкви.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.
«Сионская любовь» — это прежде всего книга о любви двух юных сердец: Амнона, принца и пастуха, и прекрасной Тамар. Действие происходит на историческом фоне древнего Иудейского царства в VII–VIII веках до н. э. — время вторжения ассирийских завоевателей в Иудею и эпоха борьбы с язычеством в еврейской среде. Сложный сюжет, романтика и героика, величие природы, столкновение добрых и злых сил, счастливая развязка — вот некоторые черты этого увлекательного романа.
В книге собраны написанные в последние годы повести, в которых прослеживаются судьбы героев в реалиях и исторических аспектах современной украинской жизни. Автор — врач-терапевт, доктор медицинских наук, более тридцати лет занимается литературой. В издательстве «Алетейя» опубликованы его романы «Братья», «Ампрант», «Ходили мы походами» и «Скверное дело».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.
Действия в романе происходят во времена противостояния Великого княжества Литовского и московского князя Ивана III. Автор, доктор исторических наук, профессор Петр Гаврилович Чигринов, живо и достоверно рисует картину смены власти и правителей, борьбу за земли между Москвой и Литвой и то, как это меняло жизнь людей в обоих княжествах. Король польский и великий князь литовский Казимир, его сыновья Александр и Сигизмунд, московский великий князь Иван III и другие исторические фигуры, их политические решения и действия на страницах книги становятся понятными, определенными образом жизни, мировоззрением героев и хитросплетениями человеческих судеб и взаимоотношений. Для тех, кто интересуется историческим прошлым.