Приговоренные ко тьме - [65]
Сразу после подписания перемирия обе стороны начали осторожно и с опаской делать первые шаги по его выполнению. Противники попались достойные друг друга — недоверие к оппоненту было очевидным. Особенно ярко проявилось это в день Светлого Рождества Христова, когда Теофилакт отказался присоединиться к праздничной мессе в базилике Святого Петра, несмотря на персональное приглашение от папы. Теофилакт резонно предполагал возможные провокации со стороны папы и тосканцев, как только он покинет пределы крепости, и не исключал даже свой арест или предательскую гибель, а посему на мессу отправился Кресченций в окружении своих наиболее бесшабашных слуг. Служба прошла без происшествий, если не считать того, что папа Христофор во всеуслышанье высказал свое недовольство отсутствием бывшего консула Рима.
Как только осажденным была позволена свобода передвижений в городе, Теофилакт попробовал восстановить связи со своими основными помощниками и союзниками в городе и за его пределами. Здесь также приходилось проявлять хитрость и осторожность, ибо за его людьми моментально организовывалась слежка, а двух человек, отправленных в город, он и вовсе не досчитался в эти дни, и судьба их осталась неизвестной. Справедливости ради стоит отметить, что основное противодействие и враждебность Теофилакт и его люди ощущали со стороны своих оппонентов в римском Сенате, тогда как граф Адальберт после подписания соглашения целиком сосредоточил свои усилия на походных сборах, намереваясь как можно скорее покинуть беспокойный и неуютный для себя Рим.
Отъезд тосканцев произошел накануне. Вчера утром защитники крепости с грустью и неприятным, щемящим ощущением в сердце простились со своими соратниками, с оружием в руках (как было оговорено в соглашении) покинувшими Рим под верховенством Кресченция. В крепости осталось не более сотни человек, которые сразу после того как ворота башни закрылись за Кресченцием, принялись лихорадочно готовиться к обороне. Теофилакт и его люди пришли в неистовое возбуждение, полагая, что этой или следующей ночью, вероятно, решится их судьба, и любая расслабленность или невнимание может дорого обойтись. За все это время из башни выехал всего лишь один конный курьер, направившийся по Триумфальной дороге таким отчаянным галопом, как будто за ним гнались черти.
Первая и самая опасная ночь, когда Теофилакты играли со смертью, тем не менее, миновала без происшествий. Теофилакт за это время не присел ни на одну минуту, понукая своих людей и покрывая их руганью самого высокомотивирующего уровня, среди которой фраза «бегемотово племя» было самой нетребовательной. Появление утренних лучей солнца, прорезавших небо, и ручейков паломников, заспешивших на службу первого часа в Ватикан, он воспринял едва ли не радостнее, чем Ной при виде вершин Арарата. От непрерывной суеты нового дня его отвлек только визит пастора Ландона. Оставив в покое своих людей, он поспешил в башню, чтобы вместе с Теодорой и Сергием переговорить со священником о чем-то важном.
Разговор со священником продолжался около часа, после чего святой отец, по-прежнему опережаемый шустрым служкой, вышел из башни, прошелся еще раз по успевшему впитать грязь ковру и вместе со служкой уселся в носилки. Здесь вышла небольшая заминка, носильщики и охрана где-то задержались по личным хлопотам, но священник не выказал недовольства, а терпеливо ждал. Наконец слуги подскочили к носилкам, пробормотав слова извинения, служка, на секунду показавшись из-за занавесок, повелительно махнул им рукой, и носилки святого отца благополучно покинули пределы крепости. Граф Тусколо к тому времени забрался на верхнюю площадку башни и внимательно следил за носилками. Как только священник со своими людьми скрылся из вида, Теофилакт, вспомнив, что «бегемотово племя» воспользовалось его отсутствием и непозволительно блаженствует, незамедлительно напомнил им всем о себе.
Тем временем носилки пресвитера Ландона величественно плыли посреди римской толпы. Римлянам знакомы были эти носилки, и они почтительно склоняли свои головы перед кортежем авторитетнейшего отца Святой церкви. Время от времени симпатичный и юркий служка высовывался из носилок и кидал бесчисленным нищим и убогим медные монеты, а те, в свою очередь, осеняли носилки Ландона благодарным крестным знамением. Пройдя мимо Форума и грандиозного Амфитеатра Флавиев, носилки на какое-то время растворились в огромной толпе римлян и пилигримов, спешащих увидеть главные святыни христианского мира. Вынырнув на поверхность у другого берега людского моря, кортеж Ландона затем вырулил к базилике Санта-Мария Маджоре, где пресвитер, согласно уже подмеченному нами распорядку действий, вошел в пределы знаменитой базилики и пропал из виду на несколько часов.
Ландон вышел из церкви, когда короткий римский декабрьский день уже начал клониться к закату. Солнце по заведенному не нами обычаю садилось за Яникульским холмом, красное, как спелый томат. Носилки в очередной раз покорно приняли Ландона и его юного слугу, после чего начали неторопливо двигаться на юго-запад. Возле развалин Цирка Максимуса носилки немного покружили, очевидно, Ландона живо заинтересовали местные развалины, затем продолжили свой мерный ход и уже в полной темноте, изредка прерываемой факелами на отдельных домах, достигли Остийских ворот.
«Трупный синод» — первая книга исторической серии «Kyrie Eleison» о средневековой Италии конца IX — первой половины X веков. Это время окончательного упадка империи Карла Великого и нравственного падения Римско-католической церкви, приведшее к суду над умершим папой и установлению в Риме власти двух женщин — супруги и дочери сенатора Теофилакта, прославившихся своей красотой и развращенностью. В истории Римско-католической церкви этот период носит название «порнократия» или «правление шлюх».
Властительница Рима. Герцогиня Сполетская, маркиза Тосканская, супруга итальянского короля. Убийца пап Иоанна Х и Стефана VII. Любовница пап Сергия III, Анастасия III, Льва VI. Мать принцепса Альбериха. Мать и — о, ужас! — любовница папы Иоанна XI, бабка и — ……! — любовница папы Иоанна XII. Это все о ней. О прекрасной и порочной, преступной и обольстительной Мароции Теофилакт. «Выживая — выживай!» — третья книга серии «Kyrie Eleison» о периоде порнократии в истории Римско-католической церкви.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.
В книге собраны написанные в последние годы повести, в которых прослеживаются судьбы героев в реалиях и исторических аспектах современной украинской жизни. Автор — врач-терапевт, доктор медицинских наук, более тридцати лет занимается литературой. В издательстве «Алетейя» опубликованы его романы «Братья», «Ампрант», «Ходили мы походами» и «Скверное дело».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.
Действия в романе происходят во времена противостояния Великого княжества Литовского и московского князя Ивана III. Автор, доктор исторических наук, профессор Петр Гаврилович Чигринов, живо и достоверно рисует картину смены власти и правителей, борьбу за земли между Москвой и Литвой и то, как это меняло жизнь людей в обоих княжествах. Король польский и великий князь литовский Казимир, его сыновья Александр и Сигизмунд, московский великий князь Иван III и другие исторические фигуры, их политические решения и действия на страницах книги становятся понятными, определенными образом жизни, мировоззрением героев и хитросплетениями человеческих судеб и взаимоотношений. Для тех, кто интересуется историческим прошлым.