Приговоренные ко тьме - [4]

— Благородный мессер граф, у вас ведь есть новости, способные не только подтвердить мои слова, но и с легкостью опровергнуть только что сказанное так спешно и невежливо покинувшей нас особой?

Шестидесятилетний граф Анскарий, старинный друг императора Гвидо Сполетского, бывший верным союзником во всех его злоключениях, а стало быть, зубы съевший в свое время в борьбе с Беренгарием, охотно прокряхтел:

— Готов подтвердить, Ваше Святейшество, что все действия Беренгарий, маркграф Фриуля, предпринял, прикрываясь интересами своего сюзерена, каковым он считал и считает бастарда Арнульфа Каринтийского. В доказательство прочего передаю вам письмо, которое было перехвачено в моих владениях у гонца Беренгария, направлявшегося окружным путем в Регенсбург.

Как видим, один из трех посланных гонцов свое письмо все-таки не доставил. Папа прочитал это послание, и лицо его еще больше омрачилось:

— В своих ли интересах действует Беренгарий, или же в интересах того, кого он называет Августом, ясно лишь одно: Рим не может принять Беренгария и признать его королем Италии и императором Запада!

— Ваше Святейшество, в таком случае с наступлением весны следует ждать прихода Арнульфа или Беренгария, а того хуже — их обоих, в Рим! — в разговор вступил Теофилакт. — Какие силы могут оказать сопротивление этому вторжению?

— Тосканская марка никогда не признает Беренгария королем! — запальчиво крикнула Берта.

— Увы, великолепнейшая графиня, она уже это сделала. Устами и печатью вашего мужа, — Теофилакт слегка отплатил Берте за оскорбление своей жены.

— Иврейская марка также выступит против Беренгария, — прокряхтел Анскарий.

— Увы, благородный граф этого очень мало. Тем более, что Беренгарию и Арнульфу не составит большого труда запереть вас в вашем Турине или Иврее, и все события в Италии пройдут без вас.

— Как поведет себя герцогство Беневент?

— После смерти младшего Гвидо сразу несколько семейств начали войну за трон герцога, и хозяином положения пока является Радельхиз, но власть его зыбка.

— Можем ли мы рассчитывать на помощь базилевса? — Папа Иоанн повернулся к византийскому послу.

Тот, состроив гримасу «себе на уме», туманно высказался, что Византия сможет обеспечить нейтралитет Беневента при неблагоприятном течении дел. И только.

Папа тяжело вздохнул. Он был далеко не первым, кто, сталкиваясь с неразрешимыми проблемами, спешил обратиться к могучей восточной империи и всякий раз находил уклончивый, а подчас и полный презрения ответ. Удивительно, но на протяжении нескольких веков после смерти полководца-евнуха Нарзеса, победителя Тотилы, Константинополь, имея все шансы вернуть Рим в пределы империи, упорно отказывался от этого шага. Последним императором, посетившим Рим, стал в 663 году базилевс Констант Второй, который вместо помощи запомнился откровенным мародерством, приказав, в частности, содрать и вывезти к себе бронзовую с позолотой кровлю языческого Пантеона и с большой неохотой отказался от подобной же идеи относительно кровли базилики Святого Петра. Византийцев сначала вполне устраивало управление Римом через Равеннский экзархат, а затем их и вовсе начало удовлетворять владение землями лишь на Юге Италии. В своих действиях они ограничивались лишь внесением дополнительных интриг в и без того замордованную этими интригами, страну. Вот и сейчас в помощи папе было мягко отказано.

Огонь в камине стал ослабевать, и к гостям потихоньку начал пробираться холод. Первыми это почувствовали самые пожилые — сам папа и Анскарий, который принялся переминаться в своем кресле, растирая руки и ноги и кряхтя от приступов возобновившейся подагры. В итоге папа велел позвать слуг, которые не замедлили явиться и подбросили новых дров в камин. Пока все это происходило, в зале царило молчание, каждый обдумывал свои шансы в предстоящей схватке за власть.

— А что нам сейчас следует ждать от Сполето? — папа теперь повернулся к Теофилакту, ища у него ответ на вопрос, как будет действовать вроде бы один из его лучших друзей.

Теофилакт после некоторой паузы ответил:

— Признаться, я очень огорчен, что Альберих поспешил встать под знамена Беренгария. Я знаю его как благородного милеса и примерного христианина, — лица тех, кто не понаслышке знал Альбериха, в этот момент тронула саркастическая улыбка, — и думаю, что есть шансы на то, что Альберих сможет поменять свою позицию.

— Позволю не согласиться с главой города Рима, — резко оборвала его Берта, — никто, кроме Беренгария, не может сейчас признать права Альбериха на герцогство Сполето, ибо только Беренгарий имеет право сюзерена над ним. Беренгарий уже одарил Альбериха титулом маркграфа, и только собачья преданность поможет Альбериху стать герцогом. Перейдя в другой лагерь, Альберих тут же лишится герцогства, он это прекрасно понимает. Думаю, их союз с Беренгарием надолго.

Теофилакт вздохнул и понуро склонил голову в знак согласия.

— Кто же может оказать сопротивление Беренгарию и Арнульфу? — спросил он.

У красавицы Берты ответ был заготовлен заранее.

— Если такого человека нет в Италии, следует поискать за ее пределами. История помнит случаи, когда монархи далеких стран приходили на выручку епископам Рима, и такими монархами были Карл Великий и отец его, Пипин Короткий