Приговорённые к высшей мере - [3]

Я понял, что все не так просто. Нить оказалась прерывистой. И вела сначала вовсе не к Патриоту, а в другую сторону, в подсознание иного человека.

Мне стало больно.

Потому что предстояло убить.

Невесомость. Питательный бульон — вкусно, сине-зелено, с проседью, мелко. Не те слова. Нет — точные. Рассчитываю варианты. Темп? Никакого. То есть, как пожелаю.

Пытаюсь понять, хотя это и не обязательно. Вкус, цвет, запах — тоже не обязательно. Исчезли, можно без них. Нет собственных ощущений. Это рудименты. Оттуда — из трехмерия. Знание осталось. Только оно. Разобраться. Иначе не сдвинуться. Искать. Искать. Искать. Стоп — зациклился.

Сначала. Я — подсознание Андрея Сергеевича Лумера. Двадцать семь лет. Бывший спортсмен, каратэ, семь призов, один олимпийский, нарушение, дисквалификация, как жить, тренер, много вас таких, не заработать, не прожить, «Железо», кличка, большое дело, охрана, годишься, ствол винцера, такая работа. Ясно — мысленно пробежал по цепи памяти, это нужно для решения задачи, только логика, никаких эмоций, за эмоции отвечает другой центр мозга, не отвлекаться.

Зачем мне решать его задачу? Что со временем? Не знаю. Решение не отнимает времени. Время — свойство сознания, а я — глубже.

Задача: убить. Оружие: вибрач. В теле не оставлять. Жертва: Усманович. Кооператив «Ритм». Председатель. Отказался платить. Наводит ментов. Предупреждали. Смелый? Нет — дурак. Цена. Информация для решения не важна. Но поступает непрерывно. Мешает. Сильный раздражитель, если проникает в подсознание. Два с половиной куска. Много? Мало? Не оценивается.

Сначала. Оценка вариантов. Накопление.

Вариант первый. Встретить у подъезда. Лампочка вывернута, инфор задушен. Темно. Удар. Тело — в угол. До утра не найдут. Живет один. Жена с дочкой на даче. С любовницей поссорился. Уходить спокойно. Дворами.

Вариант второй. Дача. Вечер пятницы. Воздушка двадцать один семнадцать с Савеловского. Дорога через подлесок, полкилометра. Ждать там. Отход — воздушна от города, риск меньше.

Вариант третий. Выходит от друга — Гоголевский бульвар, игра в ланс, полночь, к машине, удар, ключ в замке зажигания, прочь, машину оставить у метро «Арбатская». Успеть на последний поезд.

Четвертый вариант…

Пятый…

Шестой…

Триста восемьдесят второй…

Стоп. Варианты все меньше отличаются друг от друга. Сгруппировать. Отбросить триста тридцать два — вероятность засыпки больше критической. Остальные — на четыре группы. Кооператив. Дом. Дача. Друг. Проработка. Возврат.

Сто шестьдесят третий. На ланс к другу. Проходной двор. Удар вибрачом при входе под арку. Много вариантов отхода — хорошо.

Годится.

Кто же я? Лумер? Лесницкий? Лесницкий в подсознании Лумера? Почему я (Лесницкий) должен оценивать для этого негодяя (эмоции все-таки пробиваются?) вероятности вариантов убийства (за два с половиной куска — только человеческая жизнь!)? Но я уже оценил. Мы. Два подсознания.

Вариант хорош: неожиданность, смелость, безопасность, риск — всего понемножку. Игра! Вариант: просчитан? Решено. Выдать в сознание. Я — Лумер — только что проснулся. Сознание заторможено, потому и просчет вариантов так прост, действуют мозговые мощности всех порядков, а подсознательное решение воспринимается сполохом, зарницей — радость, азарт.

Выдать в сознание. Но что-то держит. Тормозит. Кто?

Багровый шнур, ржавый, весь в разрывах, появляется в решении как пунктир, как многоточие. Я ждал его. Путь к Патриоту. Это не зрение — шнур эмоций.

Схватиться за него — и вперед.

* * *

Я стоял, прислонившись к шершавому и влажному стволу сосны, ощущая спиной шероховатую упругость коры, руки безвольно висели, и со стороны я, наверно, выглядел пьяненьким и замечательно влюбленным в утреннее безделье. Два школьника пялили на меня глаза, сидя на скамейке. На часах было девять восемнадцать, погружение длилось четыре минуты. Мне казалось — часа два. Быть счетной машиной — скучно и нелепо.

Я подошел к школьникам и сел рядом, здесь была тень. Школьники вскочили и отошли, мальчики лет по девяти, в глазах любопытство и страх, ну как врежу? Мне было все равно.

Что ж мне — радоваться и кричать «ай да Лесницкий, ай да сукин сын?» Я ведь сделал это — погрузился в Мир и вернулся. Нет, не на всю глубину себя. Чуть. И все же — впервые. Впервые — я? Или впервые — вообще?

Девять двадцать одна.

Не нужно о постороннем. Путь к Патриоту есть, он в моем подсознании, из которого я вернулся. Но Господи — был я не в своем подсознании, а в подсознании некоего Лумера, негодяя, наемного убийцы, и это для него я считал варианты, и рассчитывал лучший, и теперь он где-то, проспавшись, чувствует прилив творческих сил, знает, что и как делать, решение пришло во сне, и он готов убить человека только потому, что это его работа. Нужно что-то сделать, остановить. Кто этот Лумер? Здесь — в трехмерии — я ничего о нем не знаю. Но в Мире я и этот проклятый Лумер — единое существо. Значит ли это, что, пока я решал задачу за него, он решал за меня, и это его интуиция нащупывала путь к Патриоту?

Что-то смущало.

Детали. Марки оружия — винцер, вибрач. Тип транспорта — воздушка. Улицы. Фразы. Мода. Оценивая варианты, я не думал об этом. Это были вещи, на которые я опирался, их не нужно было оценивать. А сейчас всплыло. Машина Лумера — «Вольво-электро». Дорожный знак — «до вертолетной площадки сто метров». Винцер — лучевой автоматический пистолет, стреляет импульсами, беззвучно.