Приговор на брудершафт - [12]

– Оно?

Воронов спрятал Дело во встроенный одежный шкаф, достал водку:

– Когда разопьем?

Свободное время у Лебедева было только после окончания мытья полов на рынке, то есть поздно вечером. Воронова и Рогова не устраивало распитие спиртного на ночь глядя. Они предлагали выпить после уроков в субботу, но такой вариант не подходил Лебедеву – в выходные дни он тоже работал. Выход из создавшегося положения нашел практичный Лебедев.

– Ворон, одна бутылка – моя, другую мы с тобой должны распить вдвоем. Рог не является стороной в договоре, он приглашенный с твоей стороны гость. По обычаю, я тоже могу пригласить к распитию одного человека. Как ни крути, половина второй бутылки – моя. Давай разделим пузырь пополам, и делу конец!

Так и поступили. Долю Воронова перелили в трехлитровую банку, в которой заваривали чай. Початую бутылку Лебедев заткнул свернутой бумагой и унес с собой в дипломате. После его ухода Воронов достал Дело и перепрятал – сунул его в пространство между щитом на кровати и сеткой. После ужина Воронов с приятелем распили водку, переоделись в гражданскую одежду, перемахнули через забор и пошли в город – Виктору хотелось развеяться, снять стресс.

Лебедев проучился в школе до середины третьего курса. Учился бы и дальше и наверняка получил бы заветный диплом юриста-правоведа, но грянул армяно-азербайджанский конфликт, и все пошло кувырком. В конце декабря 1988 года курс Лебедева перебросили из Хабаровска в Степанакерт для поддержания общественного порядка. В Нагорном Карабахе о подработке не могло быть и речи. Лебедев продержался неделю и пошел к начальнику курса: «Помогите! Без подработки я не проживу и месяца, а командировка неизвестно когда закончится». Трушин вошел в его положение и отправил Лебедева под надуманным предлогом в расположение школы.

В апреле слушатели вернулись в Хабаровск, учебный процесс возобновился, но ненадолго. В конце мая им объявили, что в июне они вновь будут направлены в Карабах. Лебедев бросился к Трушину, но на его место уже был назначен новый начальник курса – Гарипов. Преемник Трушина не стал вникать в финансовые трудности Лебедева и ходатайствовать перед руководством школы об оставлении его в Хабаровске. За три дня до отправки в Карабах слушателей собрали в актовом зале и объявили: кто не желает ехать в командировку, должен написать заявление, которое будет приобщено к личному делу. Текст заявления был такой: «Я, фамилия, имя, отчество, отказываюсь от выполнения правительственного задания». Лебедев писать заявление не стал. Он решил, что затея с получением диплома за счет государства не удалась, и подал рапорт на увольнение. Больше о нем никто ничего не слышал.

6

Воронов изучал уголовное дело по обвинению Долматова по вечерам, закрывшись в комнате на замок. Вторично прочитав материалы, Виктор почувствовал внутренний подъем, азарт, жажду довести начатое «расследование» до конца. Он понял, осознал, убедился, что избрал профессию по душе. Дело об изнасиловании Дерябиной было вторым уголовным делом, которое Воронов держал в руках, но он так быстро нашел промахи обвинения и нестыковки в показаниях свидетелей, словно уже много лет отдал следственной работе. Чем больше Виктор изучал Дело, том больше он приходил к выводу, что оно сфальсифицировано.

В уголовном деле было 260 листов, из которых 50 составляли материалы судебного заседания. Расследованием дела занимались три следователя прокуратуры Индустриального района города Хабаровска: Русаков, Буглеев и Марченко. Русаков после проведения первоначальных следственных действий Дело отложил в сторону и больше к нему не прикасался, только подшивал поступившие материалы. В конце сентября 1979 года Дело принял к производству Буглеев. Примерно половина материалов Дела была наработана им. В середине ноября прокурор передал Дело для расследования Марченко. Он в ход следствия ничего существенного не внес, только передопросил свидетелей, составил обвинительное заключение и направил Дело в суд.

Существует два вида систематизации материалов уголовного дела, условно именуемых «хронологический» и «по лицам и эпизодам». Следователь Марченко был сторонником хронологического метода, который состоит в последовательном подшивании к основному материалу вновь поступивших документов, без оглядки на их содержание. Марченко даже конверты, в которых поступили характеристики на потерпевшую и свидетелей, подшил. С Делом, сложенным в хронологическом порядке, сложно работать, так как первый допрос свидетеля может быть в самом начале, а второй, опровергающий предыдущие показания, где-нибудь в середине. Воронов интуитивно понял, что если не систематизировать Дело так, как ему будет удобно работать, то он погрязнет в этих разрозненных показаниях и экспертизах. Движимый внутренним чутьем, он решил расшить Дело и разложить его по-своему.

– Не боги горшки обжигают! – пробормотал Виктор и разрезал капроновую нить, скреплявшую материалы.

С этого момента отступать было некуда, так как Дело формально было «живым» и могло понадобиться для пересмотра приговора Долматову. Восьмилетний срок наказания морячку начинал исчисляться с 10 сентября 1979 года и заканчивался 10 сентября 1987 года, то есть только через семь месяцев с того момента, как Воронов взял в руки ножницы. Если Верховный суд затребует Дело для пересмотра, то выявится техническая ошибка в передаче уголовного дела в качестве учебного пособия в Дальневосточную высшую школу МВД СССР. Дело по запросу суда начнут искать в архиве кафедры теории государства и права и не найдут. Скандала и разбирательств не избежать, но Воронов решил идти до конца. Щелкнув ножницами по нитке, он перешел Рубикон и сжег за собой мосты. Теперь двигаться можно было только вперед, к познанию истины, к опасным жерновам, перемалывающим людские судьбы.