Приговор Бешеного - [20]

— Пусть потом никто не говорит, что мы только тратим государственные деньги. Поехали.

— Пароль узнал? — спросил Денис.

— А как же, — подмигнул Савелий, — только прошу вас не расслабляться. Помните, мы на вражеской территории.

— Понимаем, — заверил Михаил.

— Как наш «приятель»?

— Скушал «дозу» и баиньки.

— Я немного тоже прикорну, Михаил — за руль. — Савелий сел рядом с ним впереди, и они тут же тронулись.

Не успел Савелий прикрыть глаза, как мгновенно провалился в глубокий сон. И словно перенесся в далекий Афганистан. Наверное, человеческий мозг так устроен, что первым делом реагирует на ситуацию, в которой оказывается его хозяин в данный момент. Они сейчас находятся на чеченской земле, которая для них действительно не только чужая, но и враждебная: в любой момент их поджидает смертельная опасность, и даже во сне мозг как бы напоминает своему хозяину: будь начеку, не расслабляйся, если хочешь выжить.

Этот сон не раз посещал Савелия. Разъяренная, но мертвая молодая афганка, выкрикивая ругательства на своем языке, проклинает его, а потом плюет кровавой слюной ему в лицо. И всякий раз Савелий сразу же просыпается.

Так произошло и на этот раз: кровавый плевок афганки застал его минут через пятьдесят, и в тот же миг путь им преградил чеченский патруль. Савелий окончательно сбросил с себя сон от резкого, гортанного окрика по-чеченски. Михаил резко затормозил, и Савелий едва не стукнулся о лобовое стекло.

— Что? — встрепенулся Савелий.

— Патруль. Чеченский. Словно из-под земли выросли, — шепотом ответил Михаил.

Перед ними, с автоматами наготове, стояла небольшая группа чеченцев. Их было четверо, но Савелий нисколько бы не удивился, если бы в кустах их прикрывали другие. Один из них что-то настороженно произнес, обращаясь к сидящим в машине.

— Чего он хочет? — шепнул Савелий.

— Пароль.

Савелий выглянул в окно:

— Привет, мужики! — дружелюбно сказал он. — Не скучаете?

— Парол? — с сильным акцентом спросил тот порусски.

— «Восток пробуждается!»

— «Кавказ поддержит!» — хмуро отозвался тот. — Откуда и куда едешь?

— Командира в больницу везу, — с деланной грустью ответил Савелий,

— сволочь одна подранила.

— А там кто? — настороженно спросил он, заглянув в кабину и рассмотрев неподвижное тело Мушмакаева.

— Я друг, — уверенно ответил Савелий. — А за рулем его личный порученец Михаил Гадаев. Послушай, в чем проблема, приятель? — стараясь не раздражаться, спросил он.

— Михаил? Не родственник ли он достопочтенного Ясы Гадаева? — не обращая внимания на вопрос Савелия, поинтересовался тот.

— Ты знал моего дядю? — вступил в разговор Михаил.

— И очень уважал его, — с почтением ответил старший и вдруг перешел на чеченский: — Послушай, извини, что с таким недоверием встретили вас…

— Никаких обид! — тут же заверил Михаил. — Чтото случилось? — Он даже приоткрыл дверцу машины, но выходить не стал.

— Пару часов назад остановили один «лендровер», спросили пароль, те ответили, и мы уже хотели пропустить их, но тут вдруг один из моих парней узнал в кабине мента и стал кричать, что тот пару лет назад его арестовывал. Не успели мы сообразить, что к чему, как тот мент поганый выстрелил и прихлопнул несчастного. Кто-то из наших ответил и тяжело ранил того. Ребята хотели всех прикончить на месте и открыли огонь, но мне, хотя и с трудом, удалось их успокоить. Перед смертью тот мент заверил меня, что мой парень врал, уверял, что у них просто кровная вражда. Кроме него, в машине было еще трое: двое мужчин и одна женщина. Мужикам не повезло, а женщина не пострадала, даже царапины нет. В машине мы нашли несколько автоматов и гранат. Женщина молчит. Что с ней делать, не знаю. Но и держать здесь опасно: вдруг за ними кто-то следует? А нас всего осталось шестеро.

— А что вы не отвезете ее в штаб? — небрежно бросил Михаил, подав успокаивающий знак Савелию.

— Во время стрельбы двигатель их машины повредили, а за нами приедут только… — он взглянул на часы, — … через пять часов. Может быть, вы захватите ее с одним нашим парнем?

— Да куда же их девать? — хмыкнул Михаил. — Нас — четверо, к тому же один тяжело ранен…

— О чем речь, Миша? — с улыбкой спросил Савелий, почувствовав, что ему пора вмешаться.

— Да, — махнул рукой тот, — бабу одну захватили, прикончив ее спутников, он просит нас подкинуть ее до штаба, потому что им она и слова не говорит.

— Красивая хоть? — спросил Савелий, продолжая улыбаться.

— Ничего шалава, все при ней, — с надеждой подхватил старший патруля и тут же, словно в подтверждение, приказал: — Приведите ее сюда.

Почти тут же из кустов вышли еще двое боевиков, которые вели под руки черноволосую хрупкую женщину с очень симпатичным лицом. На вид ей было лет тридцать, не более того.

Савелий быстро переглянулся с ребятами, подал сигнал о готовности, а Михаил успел прошептать:

— Все на виду: их — шестеро.

Савелий подал знак о готовности потому, что сразу узнал пленницу, едва она подняла голову. Эта была известная тележурналистка с канала НТВ Дарья Неволина. И как только боевики ее не узнали? Наверное, им некогда телевизор смотреть. В противном случае, можно себе представить, какую сумму они запросили бы за эту бедную женщину. Скорее всего, и она поняла, что ее не узнают, и потому решила просто молчать, надеясь, что ее отвезут к руководству, которое окажется разумнее и постарается обменять ее на какого-нибудь арестованного нашими войсками чеченца или просто отпустит, постараясь заработать на этом очки для «благородных горцев».