Приговор - [2]

— Моё слово железное, Борис! — сказал адвокату благодарный клиент, перед посадкой в автозак. — А я к тебе знакомых порекомендую, — он подмигнул и впрыгнул в передвижную тюрьму, — самое неприятное из всего того, что его ожидало. Поселение как срок — сие курорт по тюремным меркам.

— Отлично! — пробормотал Кузьмин. — Юность кончилась, перебираемся в зрелость.

* * *

Семья не успела порадоваться отбитым затратам. И первому настоящему успеху. Миллион ушёл на похороны.

— Здравствуй, зрелость! И будь ты проклята!

Виновника автомобильной аварии — водителя фуры, — хоронили отдельно. Тем самым лишив адвоката возможности отмстить, законопатить его в тюрьму. Но. Мысли материальны. Просто не всегда материализуются сразу. Да и мама как-то говорила…

* * *

Вслед за практикой — закономерно настала эпоха частных клиентов. Адвокат Борис Алексеевич Кузьмин прекрасно научился угождать и «вашим», и «нашим», а также «не вашим и не нашим». Как-то само получилось, что у него оказался Дар юриста по уголовному праву. Клиентов было всё больше и было всё круче. Спустя несколько лет Кузьмин получил статус младшего партнёра «Региональной палаты адвокатов», и вместо процентов — стал получать долю, в том числе и с чужих дел.

— Борис Алексеевич, Вы шедевр! — однажды сказала ему Елизавета Тихонова, застрелившая сучку, которую нашла в постели мужа. Самого мужа — влиятельного банкира, не тронула. Или не смогла? А, может, не возжелала?..

— Самооборона! — вынес парадоксальный вердикт адвокат, на котором парадоксе и построил защиту Тихоновой. С учётом того, что муж тоже выступил в поддержку супруги и убийцы, вполне, что Елизавета решила и его какие-то проблемы с любовницей. Адвокат косвенно вник в такой намёк, но промолчал. А лишь попросил банкира:

— Всеволод, будет хорошо, если у нас будет справка о венерическом заболевании вашей покойной любовницы, а заодно такую же справку предоставите и Вы.

— Что?! — не въехал банкир, целиком оплативший процесс, причем по «двойной ставке».

— Мы представим суду вашу любовницу как женщину, которая спит с мужчинами, чтобы их заразить, — разъяснил адвокат. — Это смягчающее обстоятельство.

Деньги, конечно, многое решают, но всё же, между местоимениями «многое» и «всё» есть разница. Весомая, когда речь идёт об убийстве.

— Убитая любовница — моя секретарша, которая у меня работала десять лет, — отметил банкир. — И думаете, что кто-то поверит…

— Поверят, — успокоил адвокат. — И пистолет достала ваш секретарь, а Елизавета, ваша жена, — лишь выхватила его у преступницы и случайно, в процессе борьбы, нажала курок… Вам надо подтвердить…

То, что на курок пистолета сложно нажать не только в процессе борьбы, а и в принципе, тем более — женщине, — мало кого волновало. Тем паче, что прокурор и судья — были сами женщинами, и такого рода фенек не рубили. А следователь лишь кивал словам адвоката, — тот самый, кстати, который не так давно и учил Бориса Алексеевича, и чьи указания исполнял стажёр. Ныне всё поменялось с точностью до наоборот. Эволюция, естественный отбор.

Кузьмин строго добавил, глядя строго (же) в беспокойные глаза банкира:

— Откуда у вашего секретаря боевой пистолет?!

Хороший вопрос! Откуда у жены банкира пистолет! Как вариант, из его же сейфа, а в сейф он перекочевал с чёрного рынка. Примерно так подумал банкир. Адвокат зевнул и обыденно добавил:

— Вы не обязаны знать, Всеволод! И сами в шоке! Понятно?

— Ещё бы! — вырвалось у банкира. — Номера у «Макарова» сбиты, а сам пистоль, по ходу, какой-то нерадивый мент украл в какой-то ментовке, для продажи… Так мне объясняли продавцы оружия!

Ну, что сказать… Пусть тот жадный мент варится в своём дерьме, а со своим дерьмом мы разберемся.

— Даже не думайте! — заверил адвокат и ободряюще улыбнулся.

* * *

После того, как Елизавета получила два года условно — она вышла замуж за Бориса Кузьмина, бросив банкира. Впрочем, вполне, что банкир не захотел жить с убийцей. Хотя и остался ей благодарен.

— Ты молодец, Лиза, — выразился банкир, когда процесс завершился. Подарил экс-жене весомую кучу ништяков и абстрагивался от неё. Напрочь.

В общем, никто никому здесь не только не возражал, но и не мешал. Уже во время судопроизводства между адвокатом и подзащитной свершилась любовная страсть!

— С Севой уж пять лет секеса ноль… не то что нормального, а в принципе, — промурлыкала Лиза, прижимаясь к голому плечу адвоката, в постели.

Сиськи либо растут, либо нет. Чувства — тоже.

Елизавета оказалась владелицей известного театра, который ей купил тогда ещё муж-банкир, — типа как подарок то ли на 8 марта, то ли на день рождения. Тихонова была в театре главным режиссёром, драматургом, директором и богом.

— Мне нанесли досадную обиду, — так объяснила мотив выстрела Елизавета, приватно адвокату. — Меня мало волновал сам половой акт!

— Почему? — искренне удивился Кузьмин.

— Половой акт — это половой акт, — пожала манерным плечиком Елизавета. — Он вне смысла и бессмысленности. Просто ебля, генный инстинкт. А грохнула я суку из-за уязвленного самолюбия! Понимаете, Борис Алексеевич, ещё Джонатан Свифт говорил: «Спор — беседа наихудшего сорта». Я и не спорила, а… бабах!