Пригов и концептуализм - [107]
Azbuka 2
The science of conquest is a science. But also an art. In my line of work, I am quite far from all types of scientific phenomena and scientific communication, particularly as concerns such specific branches of science (I would even say: esoteric branches) as military science. Considering this, could there be any source of knowledge within my reach which might I draw on if I wanted to treat such a topic? When I, despite all this, treated the topic, I did so making use of testimony accessible to me and my understanding, i.e. of those predecessors preoccupied with poetry who had some experience in this matter (experience in this matter, but not only in this one). When I did this, I felt a surge of enthusiasm which differed in many ways from purely poetic enthusiasm. It gave testimony to the presence of a powerful and deep level of passion which, in tragic and great moments of human life, gives every mortal the possibility and the right to become a participant in military activities with full rights and powers, And I understood that I was dealing here with an artistic activity which I could take part in, not only potentially but also most manifestly, since I took part in the other kind, that is in artistic activity as a whole. And I not only understood this, but also felt it when the surge of poetic inspiration transported me directly, authentically and irreversibly onto the swift and magnificent waves of battles ecstasy.
This surge was so powerful and took hold of me so totally that, when it had subsided, I only then noticed serious violations of the clear and stringent structure of the Alphabet. Observing the demands of this structure was just as obligatory and unavoidable in the science of conquest as a science as it was obligatory and unavoidable in the science of conquest as an art. Nonetheless, I decided not to correct those significant deviations, so that the sincere enthusiasm I addressed above, valued in all forms of art, would not disappear under the influence of a coldly reasoning pen.
A
Artilleristy, Artillerists, Stalin issued commands!
Aviation is for us most precious use of our hands
Б/В
Budionnyi, Chapaev, Napoleon
Batalion armored, breaks lines one by one
B/V
Very high forces, wonderous dimensions of heaven’s warders
Vostorg! Enthusiasm! vivat! Gentlemen officers, give orders!
Г/G
Gentlemen officers, shoulders adorned with bars!
Gori, Greatly burn, burn bright, my stars!
Д/D
Do svidan’ia, farewell, home’s fields dearly costing!
Drang, gospoda, gentlemen, nach Osten!
E/Ye
Esli zavtra voina, if tomorrow will be war and marching and
Enemies do not surrender, do not cede the breadth of a hand.
Ж/Zh
Zhelezom, with iron we will teach them, and with fire make them understand:
Zheneva and Zurich, Vienna, Austria, Switzerland
З/Z
Zapad, west, east, eternally (starting now)
Znamia, our flag, gentlemen it is holy and how.
И/I
It’s a science, the art of victory
Instructive stuff, this history.
К
Kill! Thrust your sword! Give chase!
Ko mne, come to me grenadiers, all of them we’ll erase.
Л/L
Leib-gusary, husars, mounted infantry, helots,
Let them fly, warplanes with pilots.
M
Maneuvers of brilliance, excitement of masses
Met’, aim to center, you’ll strike eyes and glasses.
H/N
Na etom, on this the Rus’ stands and stood
Not one step back, you Russian hide not in the woods.
О
Oh, mass heroism all have noted!
Officers, gospoda, excitement to the heavens has floated.
П/Р
Pobeda! Victory! Let its thunder resound!
From all directions death and hell dreadfully pound.
P/R
Run and chase them down! Chop them!
Rally and hit them, press on and drown them!
C/S
Svistai, smack them and whistle! Sound trumpets, play the tune!
Sadi! Dash along, press on, catch them soon!
T
Trumpets! Let them resound while you cut! Play tunes! The enemy chop!
Tug and drag them! Press on! Smack them and don’t stop!
У/U
Under gravestones they go! Slug them! Beat!
Usbeks! Georgians! Tadzhiks!
Ф/F
Frenchman! China! Iran!
Explosions! Bombs! Tararam!
Claps of thunder! Clouds of smoke! Water! Heat!
Corpses! Trenches! Go on, perform the heroic feat!
Forward march! To the walls, to the towers!
To the flanks! To the embrasures!
Bording attack! For our beliefs and good offices!
Enthusiasm, gentlemen officers!
Move in by companies, by battalions!
One by one! By the millions!
By land! By sea! By dust!
Smash! Cut! Burn!
Э/Е
Ey, hey, to victory, to victory
Hey, stifle them, stifle them!
Ю/Yu
Yucatan! Zvartnots Tszura!
Yutk! Vztrutsber! Krtsvatkhok — hurra!
Я/Ya
Yanychary, Janissaries fled
Yadra, the cores, flew to the chase!
Azbuka 3
| Letter | * * * | Translation Explanations |
|---|---|---|
| A | A-A-A-A-A-A-A-And fuck it | lit. na khuj = on the penis (vulg.) |
| Б/В | B-B-B-B-B-B-B-B-B-Borodino! | The place of a decisive battle in Napoleon’s Russian campaign |
| B/V | V–V-V–V-V–V-V–V-V–Vo pole — | in the field stood a little birch! |
| Г/G | G-G-G-G-G-G-G-Gou khoum yahnki! | Go home Yankee |
| Д/D | D-D-D-D-D-D-D-De-u-shka — girlie | (coll.) |
| E/Ye | Ye-Ye-Ye-Ye-Ye-Ye-vgeni Onegin | |
| Ё/Yo | Yo-Yo-Yo-Yo-Yo-Yo-Yo-Yoklmn | «уо» plus the letters of the alphabet starting with «k» |
| Ж/Zh | Zh-Zh-Zh-Zh-Zh-Zh-Zh-opa — Ass | (vulg.) |
| З/Z |
Настоящая книга является первой попыткой создания всеобъемлющей истории русской литературной критики и теории начиная с 1917 года вплоть до постсоветского периода. Ее авторы — коллектив ведущих отечественных и зарубежных историков русской литературы. В книге впервые рассматриваются все основные теории и направления в советской, эмигрантской и постсоветской критике в их взаимосвязях. Рассматривая динамику литературной критики и теории в трех основных сферах — политической, интеллектуальной и институциональной — авторы сосредоточивают внимание на развитии и структуре русской литературной критики, ее изменяющихся функциях и дискурсе.
Франция привыкла считать себя интеллектуальным центром мира, местом, где культивируются универсальные ценности разума. Сегодня это представление переживает кризис, и в разных странах появляется все больше публикаций, где исследуются границы, истоки и перспективы французской интеллектуальной культуры, ее место в многообразной мировой культуре мысли и словесного творчества. Настоящая книга составлена из работ такого рода, освещающих статус французского языка в культуре, международную судьбу так называемой «новой французской теории», связь интеллектуальной жизни с политикой, фигуру «интеллектуала» как проводника ценностей разума в повседневном общественном быту.
Сборник статей о персонажах детских книг, кино-, теле- и мультфильмов.Карлсон и Винни-Пух, Буратино и Электроник, Айболит и Кот Леопольд, Чебурашка и Хрюша — все эти персонажи составляют «пантеон» советского детства, вплоть до настоящего времени никогда не изучавшийся в качестве единого социокультурного явления. Этот сборник статей, написанных специалистами по разным дисциплинам (историками литературы, антропологами, фольклористами, киноведами…), представляет первый опыт такого исследования. Персонажи, которым посвящена эта книга, давно уже вышли за пределы книг, фильмов или телепередач, где появились впервые, и «собрали» вокруг себя множество новых смыслов, став своего рода «иероглифами» культурного сознания современной России.
В эту книгу вошли статьи, написанные на основе докладов, которые были представлены на конференции «„Революция, данная нам в ощущениях“: антропологические аспекты социальных и культурных трансформаций», организованной редакцией журнала «Новое литературное обозрение» и прошедшей в Москве 27–29 марта 2008 года. Участники сборника не представляют общего направления в науке и осуществляют свои исследования в рамках разных дисциплин — философии, истории культуры, литературоведения, искусствоведения, политической истории, политологии и др.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Михаила Ямпольского — запись курса лекций, прочитанного в Нью-Йоркском университете, а затем в несколько сокращенном виде повторенного в Москве в «Манеже». Курс предлагает широкий взгляд на проблему изображения в природе и культуре, понимаемого как фундаментальный антропологический феномен. Исследуется роль зрения в эволюции жизни, а затем в становлении человеческой культуры. Рассматривается возникновение изобразительного пространства, дифференциация фона и фигуры, смысл линии (в том числе в лабиринтных изображениях), ставится вопрос о возникновении формы как стабилизирующей значение тотальности.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
В этой книге океанограф, кандидат географических наук Г. Г. Кузьминская рассказывает о жизни самого теплого нашего моря. Вы познакомитесь с историей Черного моря, узнаете, как возникло оно, почему море соленое, прочтете о климате моря и влиянии его на прибрежные районы, о благотворном действии морской воды на организм человека, о том, за счет чего пополняются воды Черного моря и куда они уходят, о многообразии животного и растительного мира моря. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века.
Книга известного литературоведа посвящена исследованию самоубийства не только как жизненного и исторического явления, но и как факта культуры. В работе анализируются медицинские и исторические источники, газетные хроники и журнальные дискуссии, предсмертные записки самоубийц и художественная литература (романы Достоевского и его «Дневник писателя»). Хронологические рамки — Россия 19-го и начала 20-го века.
В книге рассматриваются индивидуальные поэтические системы второй половины XX — начала XXI века: анализируются наиболее характерные особенности языка Л. Лосева, Г. Сапгира, В. Сосноры, В. Кривулина, Д. А. Пригова, Т. Кибирова, В. Строчкова, А. Левина, Д. Авалиани. Особое внимание обращено на то, как авторы художественными средствами исследуют свойства и возможности языка в его противоречиях и динамике.Книга адресована лингвистам, литературоведам и всем, кто интересуется современной поэзией.
Если рассматривать науку как поле свободной конкуренции идей, то закономерно писать ее историю как историю «победителей» – ученых, совершивших большие открытия и добившихся всеобщего признания. Однако в реальности работа ученого зависит не только от таланта и трудолюбия, но и от места в научной иерархии, а также от внешних обстоятельств, в частности от политики государства. Особенно важно учитывать это при исследовании гуманитарной науки в СССР, благосклонной лишь к тем, кто безоговорочно разделял догмы марксистско-ленинской идеологии и не отклонялся от линии партии.