Приготовительная школа эстетики - [175]
3. II 641.9—11.
§ 44.
1. Плутарх. Параллельные жизнеописания. Катон Старший, 9.
§ 45.
1. В 1-м изд. пример был другой: «Так, вместо того чтобы сказать: молнии Везувия были похожи на обычные, но только были еще больше, — Плиний говорит: fulgoribus et similes et majores [молниям и подобные и большие], хотя здесь совершается изящный грех против quam [чем]».
2. «Закон наименьшей затраты сил» (латин.).
3. Юнг, Сатиры III 15—16.
4. До конца абзаца — 2-е изд.
5. «Окулист для глаз». Видимо, начало анекдота из какого-нибудь учебника французского языка (Беренд).
6. Эта особенность была заимствована из античной поэзии и, отнюдь не будучи заведомо «сухой ветвью», была прекрасно использована и претворена Гёльдерлином, наследником стиля клопштоковской оды.
§ 46.
1. «Причина самого себя» (латин.).
2. Построенные Вокансоном механические фигуры (флейтист, 1738, утка) поражали воображение XVIII в. (ср. еще рассказ Гофмана «Автомат» в связи с подобными изобретениями). У Жан-Поля часто встречается мотив всевозможных обманчивых подобий жизни (восковая фигура).
§ 47.
1. «Эти сросшиеся деревья — приют и образ нашего чистого пламени» (франц.). Пример из «Melanges» мадам Неккер.
2. Юнг. Сатиры III 102.
3. Следующие два предложения — вставка 2-го изд.
4. Плутарх. Катон Старший, 19.
5. Не Гиббон, а Фонтенель («Диалог о множестве миров») (Беренд).
§ 48.
1. Невысказанная вслух оговорка.
2. Сокращенный силлогизм, в котором пропущена одна из посылок.
3. «Когда ты слишком могуч для милости своего друга, не нужно спрашивать у него ничего, кроме его суждения» (франц.).
4. Jugement — суждение и суд; damnation — проклятие; grace — милость и спасение.
5. «Медлить значит выбирать» (франц.).
6. «Но я не буду повторять ваш рассказ из-за своего акцента» (франц.). Тоже пример из мадам Неккер.
§ 49.
1. IV 203.30—204.4: «Наша душа пишет 24 знаками знаков (то есть 24 буквами слов), природа — миллионами. Она вынуждает нас уверовать в чужие Я рядом с нашим, а видим мы только тела, — поэтому нам приходится переносить свою душу в чужие глаза, носы, губы. Короче говоря, своей физиогномикой и патогномикой мы одушевляем тела, во-первых, — а потом и все неорганические тела. Дереву, колокольне, молочной крынке мы придаем отдаленное подобие человеческого строения, а вместе с тем — духа».
2. Метафора (греч.) — от «метаферо», переношу, перетаскиваю.
3. «Антропология», § 21.
§ 50.
1. Отсюда до конца абзаца — 2-е изд.
2. «Воля» — «живая».
3. «Сон, лелеемый руками природы».
4. «Его руки срывают цветы, которые рождают его шаги».
5. Примерно — «шар с большим давлением», вид мины, изобретенный французским генералом Белидором.
6. Нервная болезнь, при которой больному кажется, что у него в горле застрял комок.
§ 51.
1. Moser J. Harlekin... — Deutsche Essays, hrsg. von L. Rohner. Bd 1. Munchen, 1972, S. 108.
2. Юнг. Ночные мысли III 285—292. Жан-Поль цитирует известный перевод И. А. Эберта: Dr. Eduard Young’s Klagen, oder Nachtgedanken..., Bd. 1., 2. Ausg. Braunschweig, 1768, S. 233.
3. Весь абзац — добавление 2-го изд.
4. Цитируется конец 52-го из «Антикварных писем» Лессинга.
5. Конец параграфа — 2-е изд.
§ 52.
1. Риторика XI.
2. «Венецианский купец».
3. «Городу и миру» (латин.).
4. «Общее — по-новому, новое — общее» (греч.).
5. «Давать и прощать» (франц.).
6. Изречение Эпиктета (Anechoy cai apechoy).
7. Искаженная цитата из «Гамлета». Речь в споре шла об открытом характере долгих гласных греческого языка. См.: Hofstaetter W. Das Deutsche Museum und das Neue Deutsche Museum. Leipzig, 1908. S. 95—98.
8. Исток, изначало, первоначальный скачок.
9. Буквально: смертельный и — несмертельный прыжок.
10. До конца параграфа — 2-е изд.
11. Эта сатира Брентано названа в прим. 11 к § 32. Жан-Поль описывает приложенный к изданию рисунка Брентано.
12. Все это было распространено в житейском обиходе начала века («компанейские игры») и существовало как особый литературный жанр.
13. Иезекииль, 1, 15—16, 18—21.
§ 53.
1. Жан-Поль переиначивает начало статьи Ф. Шлегеля о Форстере (1797): «Ни на что так не жалуется немец, как на недостаток „немецкости“...»
2. Первые, юмористические произведения И. А. Канне (под псевдонимом «Бергиус»): Blatter von Aleph bis Kuph. Leipzig, 1801; Kleine Handreise. Penig, 1803.
3. Под этим псевдонимом в «Немецком Меркурии» (1799 и 1800) печатался друг Жан-Поля, Тириот
4. Opera supererogationis — добрые дела, совершаемые верующим сверх положенного.
5. Сатирическая поэма С. Батлера (1663—1678) и роман Стерна.
6. Конец абзаца — дополнение 2-го изд., подсказанное «Эстетикой» Боутервека (Bouterwek F. Aesthetik. Gottingen, 1806, S. 174).
7. Уголино — см. Данте. Божественная комедия. Ад, XXXIII, 1—90; трагедия Герстенберга «Уголино» (1767—1768).
§ 54.
1. «Химические вещества не взаимодействуют, не будучи растворены» (латин.).
2. Конец абзаца — 2-е изд.
3. I 135.21 ff.; из главы романа, приведенной в изд.: Идеи эстетического воспитания, т. II. М., 1973, с. 316—322.
4. «Критика способности суждения», § 51 (под цифрой 1).
5. «Кровь мучеников — семя церкви» (латин.).
6. Н. Миллер (V 1221) указывает на опубликованное в книге Якоби «Об учении Спинозы» (
«Ангел последней минуты, которого мы так ошибочно называем смертью, есть самый нужный и самый лучший из ангелов. При виде полей брани, обагренных кровью и слезами… ангел последней минуты чувствует себя глубоко тронутым, и его глаза орошаются слезами: «Ах, — говорит он, — я хотел бы умереть хоть раз смертью человеческою…».
В романе немецкого писателя Жан-Поля Рихтера (1763–1825), написанного с причудливым юмором и неистощимым воображением, проникнутым сочувствием к обездоленным, создана выразительная картина жизни феодальной Германии конца XVIII века.
После триумфальной премьеры трагедии «Ромео и Джульетты» неизвестная знатная дама пригласила Шекспира на свидание в парке Виндзорского замка… Перевод Селиванова из журнала «Телескоп», 1835, № 13. На обложке — иллюстрация к книге «Love-Knots and Bridal-Bands: poems and rhymes of wooing and wedding, and valentine verses» (1883).
Жан-Поль Рихтер (1763–1825), современник И. В. Гёте и признанный классик немецкой литературы, заново открытый в XX веке, рассматривал «Грубиянские годы» «как свое лучшее сочинение, в котором, собственно, и живет: там, мол, для него всё сокровенно и комфортно, как дружественная комната, уютная софа и хорошо знакомое радостное сообщество». Жан-Поль говорил, что персонажи романа, братья-близнецы Вальт и Вульт, – «не что иное, как две противостоящие друг другу, но все же родственные персоны, из соединения коих и состоит он». Жан-Поль влиял и продолжает влиять на творчество современных немецкоязычных писателей (например, Арно Шмидта, который многому научился у него, Райнхарда Йиргля, швейцарца Петера Бикселя). По мнению Женевьевы Эспань, специалиста по творчеству Жан-Поля, этого писателя нельзя отнести ни к одному из господствующих направлений того времени: ни к позднему Просвещению, ни к Веймарской классике, ни к романтизму.
Жан-Поль Рихтер (1763–1825), современник И. В. Гёте и признанный классик немецкой литературы, заново открытый в XX веке, рассматривал «Грубиянские годы» «как свое лучшее сочинение, в котором, собственно, и живет: там, мол, для него всё сокровенно и комфортно, как дружественная комната, уютная софа и хорошо знакомое радостное сообщество». Жан-Поль говорил, что персонажи романа, братья-близнецы Вальт и Вульт, – «не что иное, как две противостоящие друг другу, но все же родственные персоны, из соединения коих и состоит он». Жан-Поль влиял и продолжает влиять на творчество современных немецкоязычных писателей (например, Арно Шмидта, который многому научился у него, Райнхарда Йиргля, швейцарца Петера Бикселя). По мнению Женевьевы Эспань, специалиста по творчеству Жан-Поля, этого писателя нельзя отнести ни к одному из господствующих направлений того времени: ни к позднему Просвещению, ни к Веймарской классике, ни к романтизму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сегодняшнем мире, склонном к саморазрушению на многих уровнях, книга «Философия энтропии» является очень актуальной. Феномен энтропии в ней рассматривается в самых разнообразных значениях, широко интерпретируется в философском, научном, социальном, поэтическом и во многих других смыслах. Автор предлагает обратиться к онтологическим, организационно-техническим, эпистемологическим и прочим негэнтропийным созидательным потенциалам, указывая на их трансцендентный источник. Книга будет полезной как для ученых, так и для студентов.
Вернер Хамахер (1948–2017) – один из известнейших философов и филологов Германии, основатель Института сравнительного литературоведения в Университете имени Гете во Франкфурте-на-Майне. Его часто относят к кругу таких мыслителей, как Жак Деррида, Жан-Люк Нанси и Джорджо Агамбен. Вернер Хамахер – самый значимый постструктуралистский философ, когда-либо писавший по-немецки. Кроме того, он – формообразующий автор в американской и немецкой германистике и философии культуры; ему принадлежат широко известные и проницательные комментарии к текстам Вальтера Беньямина и влиятельные работы о Канте, Гегеле, Клейсте, Целане и других.
Что такое правило, если оно как будто без остатка сливается с жизнью? И чем является человеческая жизнь, если в каждом ее жесте, в каждом слове, в каждом молчании она не может быть отличенной от правила? Именно на эти вопросы новая книга Агамбена стремится дать ответ с помощью увлеченного перепрочтения того захватывающего и бездонного феномена, который представляет собой западное монашество от Пахомия до Святого Франциска. Хотя книга детально реконструирует жизнь монахов с ее навязчивым вниманием к отсчитыванию времени и к правилу, к аскетическим техникам и литургии, тезис Агамбена тем не менее состоит в том, что подлинная новизна монашества не в смешении жизни и нормы, но в открытии нового измерения, в котором, возможно, впервые «жизнь» как таковая утверждается в своей автономии, а притязание на «высочайшую бедность» и «пользование» бросает праву вызов, с каковым нашему времени еще придется встретиться лицом к лицу.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящем издании впервые на русском языке представлено обширное и многообразное наследие У. Морриса, известного английского поэта и дизайнера, автора социально-утопического романа «Вести ниоткуда», активного общественного деятеля, с 1883 года социалиста. Книга представляет интерес как для специалистов по эстетике, так и для читателей, интересующихся проблемами эстетического воспитания, декоративно-прикладным искусством и историей эстетики.
В сборнике представлены работы крупнейшего из философов XX века — Ганса Георга Гадамера (род. в 1900 г.). Гадамер — глава одного из ведущих направлений современного философствования — герменевтики. Его труды неоднократно переиздавались и переведены на многие европейские языки. Гадамер является также всемирно признанным авторитетом в области классической филологии и эстетики. Сборник отражает как общефилософскую, так и конкретно-научную стороны творчества Гадамера, включая его статьи о живописи, театре и литературе.
Настоящее издание впервые непосредственно знакомит с эстетической концепцией философа. Включенные в него работы, такие, как «Дегуманизация искусства», «Мысли о романе», «Этюды о любви», «Идеи и верования» и другие откроют читателю яркого, оригинального мыслителя, чьи глубокие раздумья о судьбах искусства, о признанных классиках и авангардистских течениях, об «элитарной» и «массовой» культуре, философские размышления о любви и свободе воли предстанут в живой связи с нашей собственной духовной проблематикой.Хосе Ортега-и-Гассет.