Пригоршня прозы: Современный американский рассказ - [119]

— Какой счет? — спросил Бад Марчент.

— Двадцать три — шестнадцать! — крикнул из кухни Джордж.

Марсия Файнберг удивленно встрепенулась.

— У меня сейчас деверь, — напомнила я. — Я вроде вас предупреждала по телефону.

— Меня чуть машина не сбила, водитель подавал ее задним ходом к компрессору, — сказала Файнберг. — Я едва увернулась и, когда говорила с вами, ничего не соображала. Представляете, как я испугалась, когда этот тип едва не ударил меня бампером. Но ведь вы согласились, что для вас это подходящее время?

— Да.

— Дом продается, потому что его владелица переезжает в Канаду, — сообщила Марсия Файнберг. — Я вам говорила об этом по дороге?

Нэнси и Бад Марчент кивнули.

— Он расположен в очень престижном месте. — Взмахом руки Марсия указала на лестницу. — Начнем осмотр с верхнего этажа и потом спустимся вниз? — предложила она и, идя по ступенькам, добавила: — В окнах спальни наверху есть вторые рамы.

Я вспомнила, как чертыхался мой муж, устанавливая эти самые рамы. Он всегда чертыхался, если надо было делать что-то по дому. Особенно когда работал дрелью.

В кухне Джордж и Сэнди пили кофе. В моей чашке тоже был насыпан порошок, но воды пока не налили.

— Ни-че-го не понимаю, — говорил Джордж. — Месяц назад он был жив, сидел с нами за столом, вот здесь, где я сейчас сижу. Уродится же человек с таким характером! Тесно ему было, что ли, в доме? Что за нелегкая вечно гнала его вон? Трудно тебе было с ним. — Он размешивал пальцем кофейный порошок на дне моей чашки. — Но послушайте: оттого, что он не мог усидеть в кинотеатре и пяти минут, разве нам нельзя сходить сегодня в кино? Начнешь наверстывать упущенное за столько лет. Вот уберутся эти стервятники, и пойти бы на ранний сеанс, как вам мое предложение?

— Джордж! — возмутилась Сэнди. — Они очень приятные люди, хотят купить дом. Ты же отказался его снять. Она при мне звонила, спрашивала: может быть, ты захочешь снять, а ты наотрез, посоветовал дать объявление о продаже. Сейчас она переедет в Торонто и сожжет за собой все мосты. Может быть, ей там не понравится, но вернутся в свой прелестный дом она уже не сможет.

Джордж хватил кулаком по столу.

— Ну что ты плетешь! От этого дома до моей работы тридцать миль, а сейчас я могу ходить на работу пешком! Ты, кажется, вообразила, что будешь жить в роскошном дорогом особняке, как у твоего любовника в Сарасоте, но я не богатый старикашка, я очень много работаю и не могу себе позволит тратить столько времени на дорогу. И я не виноват, что мой брат сунулся под колеса автофургона.

Сэнди зарыдала.

— Я решительно отрицаю, будто навязываю кому-то свою волю. Мне обидно это слышать. Ты просто хочешь отделаться от меня. Нарочно говоришь грубости, чтобы отделаться от меня.

Прямо над головой раздались глухие удары. Я сообразила, что это Марсия Файнберг стучит в пол ногой, чтобы мы вели себя потише. Что мне оставалось? Заплакать, присоединившись к Сэнди, или смеяться вместе с Джорджем? Он запрокинул голову и, раскачиваясь взад-вперед, хохотал во всю глотку, как безумный, до икоты, прикрыв ладонью глаза.

— Нам бы твою агентшу на похороны, вот где плач стоял, — наконец выговорил Джордж. — Я тогда еще сказал, нам нужен человек, который наведет порядок. — Он опять икнул. Выпрямился и посмотрел на Сэнди.

Сквозь слезы она холодно глядела на него.

— Извинись передо мной за то, что ты сказал, — потребовала она. — Передо мной и перед ней.

— А что? — Он пожал плечами. — Ее муж действительно вздумал перейти дорогу перед автофургоном.

Теперь Сэнди взялась за меня.

— Не понимаю, почему вы такое терпите. Конечно, вы сейчас убиты горем, но женщина должна умет постоят за себя в этом мире. Он превращает смерть вашего мужа в анекдот.

— Ну что ж, если женщина должна умет постоят за себя, встань и постой, — предложил Джордж.

Я посмотрела на горку кофе на дне моей чашки.

— Налей мне воды, — попросила я Джорджа.

— Вы сумасшедшие! — взвизгнула Сэнди и вскочила, едва не опрокинув стул. — И знайте: я не желаю жить всю жизнь рядом с такими, как вы. Нет уж, благодарю покорно. Все, Джордж, я ухожу. Слава Богу, я приехала на своей машине, не придется на обратном пути сидеть рядом с тобой.

— Существуют такси, — напомнил Джордж. — Если бы Господь Бог — или твой богатенький любовник — не расщедрились тебе на «линкольн-континенталь», такси всегда к твоим услугам.

Сэнди выплеснула в Джорджа холодный недопитый кофе и бросилась, спотыкаясь, из кухни. Хлопнула парадная дверь.

Наверху стояла тишина. И вдруг раздался жутковатый вой. Наверно, это Сэнди плачет у крыльца, подумала я; но нет, плакали наверху, или Марсия Файнберг, или Нэнси Марчент. Голос Марсии что-то произнес. Стало быть, это Нэнси.

— Почему? Почему? — причитала она. — Почему всякий раз, как мы приходим смотреть дом, происходит что-то ужасное? Мы что, прокляты? — Она зарыдала. Потом снова спросила: — Неужели мы и в самом деле прокляты?

Вступил голос Бада Марчента, глухой, непрерывный, точно шум прибоя; слов было не разобрать.

Я вышла в прихожую, зажгла настольную лампу, кашлянула. Наконец на площадке показалась Марсия Файнберг и стала спускаться, а голос Бада все гудел, то накатываясь, то отступая.