Пригорьевская операция - [51]

В землянку вошел капитан Клюев.

— Я от Майорова. Там все спокойно. Уже темнеет, можно отвести батальон в лагерь.

— Хорошо, — согласился командир бригады. — Распорядитесь об этом.

Прежде чем выйти и послать связного к Майорову, Клюев положил перед нами немецкую топографическую карту, найденную в планшете убитого. Коротченков обратил внимание на некоторые пометки. Барковичи и соседняя деревня были очерчены кружками. В двух местах на большаке — у пересечения с просекой и лесной дорожкой — стояли две жирные точки. Почти в центре лесного массива, между большаком и Вороницей, был нарисован небольшой треугольник.

Тимофей Михайлович взял карандаш, обвел кружками Малаховку, Прыщу, Сукромлю, Пашино и нарисовал от них стрелки, обращенные к треугольнику. Потом провел длинную стрелу от Прыщи к Барковичам.

— Теперь все ясно, — сказал он, пододвигая карту ко мне. — Ничего нового они не придумали. Тактика известная: окружить и уничтожить. Перед колонной, нарвавшейся на нашу засаду, и не стояла задача нападать на нас. Гитлеровцы, видимо, тоже не ждали нападения. Они направлялись в Барковичи, чтобы закончить окружение бригады и заодно блокировать большак. Эту их ошибку можно объяснить незнанием месторасположения лагеря.

Ошиблись они всего километра на три, и не без причины: в том месте, где обозначен треугольник, был в свое время зимний лагерь отряда Озернова…

Чтобы укрепить мнение противника, что он не ошибся в определении места партизанского лагеря, к Сукромле и Пашину были посланы небольшие группы партизан с задачей имитировать разведку боем. Клюев скомплектовал группы «охотников», которые должны были затемно уйти ко всем лесным дорогам. Им поручили перехватывать вражеских разведчиков и создать впечатление, что в лесу стреляет каждый куст.

Фашисты прямо с утра начали артиллерийскую подготовку. Полчаса содрогался лес от разрывов снарядов нескольких батарей. С чисто немецкой педантичностью вражеские артиллеристы обрабатывали поочередно то полосу леса вдоль Барковичского большака, то центральный квадрат леса.

— Похоже, они опять собираются пробиваться через лес на Барковичи, — прислушиваясь к разрывам, обронил Коротченков. И оказался прав.

Еще не закончился орудийный огонь, как из Прыщи и Малаховки большими колоннами выступили каратели. От вчерашней самоуверенности не осталось и следа. Впереди шли саперы с миноискателями. Их прикрывали две роты солдат, непрерывно стрелявших на ходу. За ними на машинах следовали остальные. Метрах в трехстах от опушки немцы остановились и развернулись в цепь. Офицер долго разглядывал в бинокль безмолвный лес. Не заметив ничего подозрительного, махнул рукой — дал сигнал двигаться дальше.

Надежно замаскировавшись, партизаны батальона решили подпустить карателей как можно ближе. Вот они уже прошли место, где вчера подорвались машины. Каждый партизан выбрал себе цель. Нервы были напряжены до предела. Казалось, еще секунда — и палец невольно нажмет на спусковой крючок…

— Ого-о-онь! — раздалась громкая команда Майорова.

И лес мгновенно ответил свинцовым ливнем… Падали убитые и раненые, припадали к земле живые, стремясь избежать смерти, поразить огнем невидимого врага. Но и залегшие гитлеровцы оставались хорошей мишенью на открытом заснеженном поле. Поняв это, они начали откатываться, прикрываясь огнем.

А тут как раз на сукромлянской дороге, находившейся в тылу колонны карателей, раздался взрыв, за ним последовал шквал ружейно-пулеметного огня. Это на засаду «охотников» из 2-го батальона под командованием начальника штаба батальона Пантелеева налетела машина с гитлеровцами, которые направлялись на Прыщу.

До самого вечера в разных участках леса слышались короткие автоматные очереди: партизаны-«охотники» пресекали попытки карателей разведать расположение лагеря.

Так кончился второй день обороны.

Потерь бригада не имела. Повторить попытку вклиниться в лес оккупанты не решились. Как бы в отместку за неудачу, они часа полтора обстреливали опушку из орудий и минометов. Но партизаны вовремя отошли в глубь леса…

В штабе бригады обдумывали, как отразить следующие атаки карателей. Захваченные в этот день документы — солдатские книжки, неотправленные письма и особенно небольшой дневник убитого обер-лейтенанта — прояснили нам все. На этот раз функции карателей выполняли не охранные войска СД или части СС, а мотомехдивизия из группы армий «Центр», отведенная на доукомплектование.

С наступлением темноты в Малаховку, Прыщу, Алексеевну к гитлеровцам начало прибывать подкрепление. Коротченков сделал вывод, что утром надо ждать нового штурма. Он решил несколько изменить расстановку сил и выдвинуть на главное направление два батальона. Небольшую, но хорошо вооруженную группу партизан решено было заслать для удара в тыл наступающим гитлеровцам. Начальник диверсионной службы лейтенант Черезов получил задание заминировать все дороги между населенными пунктами, занятыми оккупантами. Подвижным группам «охотников» предстояло действовать всюду, где удастся приблизиться к колоннам противника на пути к лагерю.

Утром загремела, загрохотала артиллерийская канонада. Сотни снарядов и мин рвались на опушке леса почти на всем протяжении оборонительных рубежей партизан. Лишь одна батарея методично посылала снаряды в центр леса — по мнимому лагерю.