Пригорьевская операция - [53]

Команду тренеров возглавил политрук штабной роты москвич Михаил Капитонов. Политрука считали сиднем, отчаянно влюбленным в шахматы. А когда этот медлительный, чуть мешковатый мужчина стал на лыжи, он преобразился прямо на глазах. Ловко и быстро двигался он по лесу. Легко маневрировал между деревьями, без труда выполнял крутые повороты.

Целыми днями Капитонов и другие тренеры занимались с партизанами. К середине декабря всю диверсионную службу и разведку удалось поставить на лыжи.

Зима нисколько не снизила боевой активности бригады. С прежней настойчивостью продолжалась охота за вражескими железнодорожными эшелонами. На диверсии рвался каждый, но это дело поручалось только специально подготовленным группам.

Получив однажды разрешение пойти на железку, командир 2-й роты Ларин направился в знакомые с детства места. На дороге Смоленск — Рославль он облюбовал участок в глубокой выемке, подкараулил эшелон с танками и подорвал его. Двое суток растаскивали оккупанты искореженные вагоны и танки…

О размахе партизанских диверсий на железных дорогах в этом районе свидетельствует и одна из записей в дневнике убитого немецкого солдата Пауля Рихтера.

Когда я впервые проехал по линии Смоленск, Рославль, Брянск, Жиздра, то четыре поезда, вышедшие перед нами, нарвались на мину и загородили путь, — пишет он. — Много было убитых. Что значит из России выбраться на родину, может понять только тот, кто это сам испытал. Отпускники, словно в сладком сне, садятся в наши немецкие вагоны из бывшего экспресса «Децуг» и… взлетают на небеса.

Командование бригады понимало: рано или поздно, каратели снова попытаются уничтожить партизан. Предвидя это, мы настойчиво приучали командиров батальонов самостоятельно решать боевые задачи.

Как-то в конце ноября штабу 3-го батальона было приказано разгромить гарнизон гитлеровцев в деревне Тросна. Озернов тяжело заболел — у него открылся туберкулез. Руководить боевой вылазкой комбриг поручил начальнику штаба Петру Родивилину. Получив данные разведки, тот явился к Коротченкову за советом.

— Решайте все сами, учитесь обходиться без нянек! — отрезал подполковник.

Родивилин попробовал тайком от комбрига проконсультироваться с капитаном Клюевым. Тот внимательно выслушал товарища, но разбирать план не стал, сославшись на занятость. Родивилин наконец понял, чего от него ждут. И хотя первый бой, которым он руководил, прошел не без шероховатостей, гарнизон гитлеровцев был разгромлен.

Через несколько дней командиру 2-го батальона Щербакову поручили разделаться с вражеским гарнизоном в деревне Грязенять, расположенной на большаке Рославль — Мглин. Вместе с комиссаром батальона Мищенко и начальником штаба Пантелеевым Щербакову пришлось серьезно попотеть, продумывая детали предстоящего боя, и батальон отлично решил поставленную задачу.

Несколько позднее мы испытали таким же образом и командира 1-го батальона Николая Майорова. Ему удалось самостоятельно разработать и осуществить крупную диверсию на железной дороге Брянск — Унеча, в районо станции Россошь. Нейтрализовав гарнизон станции, партизаны взорвали около шести километров полотна. Движение прекратилось на несколько дней.

В начале декабря подпольщики из Рославля и Клетни сообщили, что гитлеровцы в строгой тайне готовят какую-то акцию против партизан, базирующихся в Клетнянских лесах. Гарнизоны оккупантов, стоявшие вдоль железных и шоссейных дорог, передвинулись ближе к лесам. В Рославле, Брянске, Мглине и других ближайших городах появились новые части СД и СС.

— Гитлеровцы определенно готовят против партизан серьезный поход, — уверенно сказал Коротченков, проанализировав все полученные данные.

Оккупанты стягивают силы

К нашествию гитлеровцев начали усиленно готовиться все партизанские соединения. По инициативе подпольного райкома партии дважды созывались совещания командования бригад. Был выработан план совместных действий. Наладился быстрый обмен разведывательной информацией.

Часто бывая в те дни во 2-й Клетнянской бригаде, я ближе познакомился с земляком — командиром батальона Владимиром Павловичем Добровольским. Накануне войны Добровольский работал в отделе народного образования в Ершичах. Затем воевал на Западном фронте, попал в окружение, стал партизаном. Отряд, где он был начальником штаба, долгое время базировался в Екимовичских лесах. А затем, разросшись, передвинулся на юг, ближе к большому массиву Клетнянских лесов, и оказался рядом с нашей бригадой. По приказу Центрального штаба партизанского движения он вошел в состав 2-й Клетнянской бригады.

15 декабря стало известно, что из Рославля, Дубровки и Жуковки движутся к лесу крупные силы противника. Перед вечером в наш лагерь по поручению клетнянцев прискакал Добровольский.

— Командование нашей бригады, — сказал он, — получило данные, что наступление карателей назначено на завтрашнее утро. Начнется оно в северной части леса.

— Мы тоже получили такие сведения, — подтвердил Коротченков. — А что известно о юге?

— Секретарь подпольного райкома Семенов передал, что немцы блокировали весь массив Клетнянских лесов. По его данным, они стянули больше тридцати тысяч солдат и полицаев. Наша бригада будет действовать по согласованному плану. Обо всем непредвиденном немедленно сообщим, — закончил Добровольский.