Приемное отделение - [53]

— …И «Соборяне», но «Странник» все же больше.

Этих произведений Лескова Ольга Борисовна не читала или читала когда-то, да не запомнила. Из всей русской классики она любила только Чехова и Куприна. Оба писали легко, незанудливо и в то же время со смыслом. Это не Лев Толстой с Достоевским, которых начнешь читать, да и увязнешь, как Наполеон в снегах России. Однако признаваться в своем «невежестве» не стала, а покивала, мол, как же, знаю.

— А мне «Левша» нравится, — высказалась Таня.

— Далеко не лучшее произведение Лескова, — сказал Боткин. — Впрочем, так часто случается, когда визитной карточкой писателя становится что-то посредственное, а гениальное остается в тени или на заднем плане. Взять хотя бы Булгакова. Все знают «Мастера и Маргариту» да «Собачье сердце», а про «Бег» не сразу и вспомнят. Не сразу и не каждый. Мне «Собачье сердце» совсем не нравится. Такое впечатление, что Булгаков не столько над советской властью издевается, сколько над врачами. Стоит вчитаться, как замечаешь, что Преображенский и Борменталь — образы скорее карикатурные. Умел, умел Михаил Афанасьевич вывернуть все наизнанку, в этом ему не откажешь…

От продолжения дискуссии Ольгу Борисовну спасло появление старшей медсестры с кипой бумажек, которые надо было подписать. В смотровой подписывать было неудобно, поэтому Ольга Борисовна увела Надежду Тимофеевну к себе в кабинет.

— В обсервационном с завтрашнего дня будет новая старшая сестра. — Надежда Тимофеевна только что вернулась из административного корпуса и делилась новостями. — Какая-то Жебракова, раньше в двадцатой больнице работала. Говорят — помешана на здоровом образе жизни, пока устраивалась, уже развела агитацию в кадрах. У меня соседка такая. Чай пьет только зеленый и собранный должным образом в определенное время года, кажется, по весне. Мясо и даже курицу не ест, питается морепродуктами, завернутым в лист салата. Хлеб — зерновой и непременно с какими-то целебными добавками… Тощая, как скелет, грудь минус второго размера, ноги-руки как спички, а от мужиков отбоя нет. Каждый месяц новый хахаль!

— На костях мясо слаще, — ухмыльнулась Ольга Борисовна. — А что это, новое правило такое — старших сестер со стороны брать?

Вообще-то, старших сестер полагалось «выращивать» в отделениях. Подолгу присматриваться, испытывать по возможности и лишь потом продвигать. Слишком важная и ответственная это должность, чтобы брать на нее человека со стороны. «Слабый» заведующий отделением может спокойно работать, если у него «сильная» старшая медсестра, но ни один «сильный» заведующий, насколько бы силен он ни был, при «слабой» старшей медсестре долго на своем месте не удержится.

— Насколько я поняла, у Карапетян была своя кандидатура, а у Брызгалова своя. Вот и взяли со стороны, чтобы ни нашим, ни вашим.

Брызгалов — заместитель главного врача по акушерству и гинекологии. Карапетян заведовала акушерским обсервационным отделением.

— Она и будет — ни нашим, ни вашим, — сказала Ольга Борисовна, — долго не просидит.

— Ну не совсем же незнакомого человека взяли, наверное, — предположила Надежда Тимофеевна. — Кто-то порекомендовал.

— Ага, — поддакнула Ольга Борисовна, — в двадцатой не знали, как отделаться, вот и порекомендовали. Здоровый образ жизни, говоришь? Это настораживает… Хотя Гаянэ Суреновна ее быстро обломает, если понадобится.

— Это да, — согласилась Надежда Тимофеевна. — У Суреновны не забалуешь.

В обсервационное отделение госпитализируют беременных, рожениц и родильниц, которые могут стать источником инфекции для окружающих. Примерно треть контингента здесь составляют так называемые «асоциальные» личности — сильно пьющие, бродяжничающие, нигде со своей беременностью не наблюдавшиеся. Впихнуть их в строгие рамки дисциплины очень тяжело, но заведующая обсервацией, благодаря своему крутому нраву, без проблем справлялась с этой задачей.

После ухода Надежды Тимофеевны Ольга Борисовна начала готовиться к новому «антиникотиновому» рейду. Не столько для того, чтобы лишний раз выслужиться, сколько для того, чтобы реабилитироваться перед самой собой. Набравшись решимости, она отрыла дверь и столкнулась с Боткиным.

— Вы ко мне? — машинально спросила Ольга Борисовна.

— К вам, — ответил Боткин, — по личному вопросу.

Все ясно — обиделся и принес заявление об уходе. Как же просто, оказывается, открывался ларчик. Кто бы мог подумать, что Боткин настолько обидчив?

— По личному в рабочее время? — Ольга Борисовна притворилась удивленной, не из вредности, а чисто для порядка, как и положено строгой начальнице.

— Никого пока нет, а пробу снимать только через полчаса, — отчитался Боткин.

— Ну раз так — заходите, — разрешила Ольга Борисовна.

Она вернулась на свое место, а Боткин уселся напротив, через стол, достал из нагрудного кармана ручку и принялся вертеть ее в руках.

«Точно — увольняться пришел, — подумала Ольга Борисовна. — Вон и ручка уже наготове».

— Ольга Борисовна! — Боткин посмотрел на заведующую отделением, но сразу же отвел глаза в сторону и еще сильнее завертел ручку. — Ольга Борисовна!..

— Вы, наверное, не поверите, но я прекрасно помню, как меня зовут, — поддела Ольга Борисовна. — Переходите к делу, Алексей Иванович, я тороплюсь…