Приемная мать - [42]

К счастью, им не так плохо, как было мне сначала. И к тому же я им немножко помогаю, когда им ка­жется, что одеяло давит, а чтобы они не так тосковали по материнской ласке, я рассказала им все сказки, какие только знаю, и постаралась увлечь их предстоя­щей пьесой. Она их заинтересовала больше всего. То и дело — а что потом и кто это будет? И когда ты ее закончишь? и т. д.

Фактически же дело в том, что я просто переделала на новый лад старые истории. Красивая мачеха наря­жается и красуется перед зеркалом. Приходит ее под­руга, которой она жалуется на свой первый седой волос и на то, что старость подкралась слишком быстро. Она объясняет это своими заботами. У нее, мол, недавно умер муж, который не оставил ей в наследство ничего, кроме почти взрослой дочери. Мачеха хочет выйти за­муж. На заводе, где она работает лаборанткой, ей очень приглянулся молодой талантливый инженер, правда, он много моложе ее, но мачеха надеется на свою кра­соту. Единственное препятствие — падчерица. В те дни, когда мачехе удавалось заманить его к себе в гости, он был к девушке гораздо внимательнее, чем к ней.

Мачеха затем и позвала к, себе подругу, чтобы та, использовав свои знакомства, как можно скорее, среди учебного года, отправила ее падчерицу в другой город, в школу-интернат. Подруги придумали план действий.

Зовут падчерицу. Объясняют ей, в чем дело. И мачеха с подругой уходят. Девушка остается одна. Выполняя приказания мачехи, она начинает укладывать свои вещи. Разбирая книги, она случайно находит старинную песню и взволнованно читает вслух:

Была я в доме радостью,

Любимицей и ягодкой,

Пока жива была моя матушка...

Заканчивая чтение, она горько плачет и опускает го­лову на стол. Она всхлипывает и затихает. Сцена посте­пенно темнеет... Почти в сумерках словно бы издали доносится тихое, как колыбельная песня, пение:

Приходите, сон и дрема,

Ты, забвения сестрица,

Утешитель, тихий братец!

Сон придет к постели мягкой,

Приласкает, как родная,

От ненастия укроет.

Нет у сна забот печальных,

Не солжет он, не обманет.

В нем переплелись с мечтами

Сказки детские и песни,

И чудесные напевы,

И заветные сказанья...

К падчерице-сиротинке

Сон приходит от порога.

И ее уносит в поле,

Где цветут под солнцем травы,

В синих волнах отражаясь.

Нет без матери дороги,

Нет сиротке в мире счастья.

Тяжело она вздыхает

От сиротской, горькой доли.

Вдруг откуда ни возьмися

Перед нею мост хрустальный

Над широкою рекою,

Словно радуга сверкая,

Семицветной встал дугою.

Робко подошла сиротка,

И пошла она тихонько

По сверкающему мосту

На другой, прекрасный берег.

Что же там, за светлой речкой

Увидала сиротинка,

Унесённая мечтою?

Там темнеет лес еловый,

Шелестят вокруг березы

И звенят, дрожат осинки.

А за ними в свете зорьки

Засияла гора счастья!

Что там видится на склоне,

Все яснее и яснее

Различается в тумане?

Это крошечная хатка,

И к дверям ведет тропинка,

А крылечко расписное.

И к нему спешит девица,

Все быстрее через речку,

Словно крылья вырастают,

И летит она как птица,

Позабыв свои печали,

Злые мачехины козни,

Прямо к домику у склона,

Прямо в сказочные земли.

Эта народная песня, прочитанная падчерицей в книге, мне всегда очень нравилась. Мне кажется, что только так сироты и могут разговаривать со своей покойной матерью. По-моему, я сумела правильно и даже хо­рошо пересказать ее. Уж очень она мне близка. Всю пьесу я прочувствовала так глубоко, потому что во­ображаю себя героиней этой сказки, сиротой. И именно эта песня натолкнула меня на мысль о пьесе.

Мне захотелось самой написать что-нибудь в подоб­ном духе. Эта вторая песня, которую я здесь полностью написала — мой собственный опыт. Я просто счастлива, что она у меня получилась. По-моему, она совсем уж не так плоха, хотя учительница литературы, конечно, нашла бы в ней много ошибок. Вряд ли наши девочки поймут, что это не настоящая народная песня... но сочинить ее оказалось совсем не просто. Прежде всего я прочитала триста восемьдесят шесть страниц старин­ных народных песен. Во что бы то ни стало я хотела понять, почему наша народная поэзия такая чудесная и откуда в ней такая мечтательная и убаюкивающая прелесть. Пожалуй, теперь я все-таки поняла это, хотя и не умею объяснить.

Беспрерывное чтение народных песен так меня за­хватило, что в конце концов мне даже стало трудно говорить обычным языком. Сассь и Марью просто ва­лились от смеха, когда я им отвечала что-нибудь в стиле народной песни. А я, чтобы доставить им удовольствие, иногда говорила так и умышленно.

Один раз я даже медсестре сказала:

— И когда минует горе,

Я опять с постели встану,

Выберусь из карантина?

Медсестра взглянула на кривую температуры и понимающе улыбнулась.

Сейчас я работаю над вторым действием пьесы. Дела еще много. Но кое-что совсем готово. Во всяком случае, Сассь и Марью свои роли уже выучили, и у них они получаются очень забавно.

Еще нужно доработать сцену о раскопках на горе Счастья. Каждый из гномов добывает драгоценные камни своего цвета, а каждый цвет символизирует семь самых лучших качеств человека — честность, трудо­любие, смелость, верность, товарищество, чуткость и скромность.

Над этим, на первый взгляд, простым делом, при­шлось немало поломать голову. Раз гномов семь, то и качества, которые приносят человеку счастье, при­шлось распределить на семь драгоценных камней. Че­стность и трудолюбие без всяких раздумий сразу нашли свое место.