Придворное общество - [77]
Если отвлечься в данной связи от значения этих процессов для прочих слоев, то, во всяком случае, для значительной части французского дворянства обесценение денег означало глубокое потрясение, если не разрушение экономических основ его существования. Оно получало от своих земельных владений фиксированную земельную ренту. Поскольку цены постоянно росли, дворяне — в большей или меньшей степени — уже не могли более прожить на те доходы, которые они получали в соответствии с договорами. К исходу религиозных войн большая часть дворянства была по уши в долгах. Во многих случаях его земли прибирали к рукам кредиторы. В эту пору большая часть земельных владений сменила своих владельцев. И, по крайней мере, часть дворянства, оторванного таким образом от своих земель, стекалась ко двору, чтобы там искать себе новой жизни. Мы видим, как судьбы общества сузили круг возможностей целого социального слоя, а тем самым и уменьшили и его силу, его социальный авторитет, и дистанцию, отделяющую его от других слоев.
Если причислять короля непосредственно к дворянскому сословию, то можно сказать, что король, в силу своей функции, был единственным дворянином в этой стране, чей экономический базис, чья сила, чья социальная дистанция под влиянием этих процессов не уменьшились, а, напротив, увеличились.
Первоначально для короля, как и для всех дворян, основным источником дохода были доходы от его землевладений. Теперь это давно уже было не так. В изучаемую эпоху для доходов короля все большее значение приобретали налоги и им подобные поступления, которые он как бы черпал из денежных средств своих подданных. Так постепенно король, владеющий землями и раздающий земли, превращается в короля, владеющего деньгами и раздающего деньги.
Позднерыцарские короли XVI века представляют собою промежуточные типы. Короли двора в XVII и XVIII веках представляют в экономическом отношении королевскую власть, основанную на денежных поступлениях. Поэтому, в то время как дворянство конца XVI и начала XVII века, жившее в основном за счет своих землевладений и практически не принимавшее участия в коммерческих движениях своей эпохи, вследствие обесценения денег нищало, доходы короля — по многим каналам, прежде всего благодаря налогам и продаже должностей, — не только могли расти пропорционально обесценению денег, но еще и умножались по мере роста богатства определенных слоев, плативших в казну налоги. Эти постоянно растущие поступления, которые текли к королям в силу их специфического положения в фигурации общества с его растущей урбанизацией и коммерциализацией, составили одно из решающих условий относительного прироста их могущества. Раздавая деньги тем, кто служил их власти, они создавали себе механизм господства. При этом не следует забывать, что этот доход для королей — в отличие от купцов и ремесленников — не был трудовым доходом, получаемым от их включенности в социальные сети, от какой-либо профессиональной деятельности; он поступал королям из трудового дохода работающих слоев благодаря деятельности оплачиваемых функционеров. Одной из функций короля было управление этими функционерами, координация их деятельности и принятие решений на уровне высшей координационной инстанции государства. В этом отношении короли тоже оказались единственными членами дворянского сословия, которым происшедшая перемена фигурации предоставляла возросшие возможности. Ибо короли могли в главном сохранить свой сеньориальный характер, им не нужно было предаваться какой-нибудь профессиональной деятельности, и, тем не менее, они могли приумножать свои доходы за счет растущего богатства их страны.
Между тем как король возвышался, все прочее дворянство опускалось — таково было то смещение равновесия, о котором мы говорили выше. А дистанция, которую поддерживал затем Людовик XIV между собою и дворянством, была «создана» не им лично, но всем этим развитием общества, принесшим социальной функции короля огромные возможности и уменьшившим при этом возможности всего остального дворянства.
Не менее значимо для судеб дворянского сословия было происходившее в этот же самый период преобразование военного дела. Сравнительно большой вес средневекового дворянства в балансе сил между ним и монархами объяснялся не в последнюю очередь тем, что последние в большой степени зависели от своих дворян во всех военных предприятиях. Дворянам-землевладельцам приходилось покрывать большую часть расходов на военное снаряжение, на доспехи, лошадей и оружие — свое собственное и своей свиты — за счет доходов от своих поместий или, в крайнем случае, за счет военных трофеев. Если они не откликались на призыв своего суверена выступить в поход, если они — как это бывало порой, по истечении предписанного традицией времени покидали войско и возвращались в свои поместья, в свои замки и дворы, то удержать их под знаменами могла, в конце концов, разве что карательная экспедиция; но с успехом произвести такую экспедицию или даже хотя бы пригрозить ею и чего-то добиться верховный сеньор мог, только если располагал достаточно впечатляющим множеством воинов. А располагать таким войском, в свою очередь, он мог только в той мере, в какой мог полагаться на преданность со стороны групп рыцарства.
