Придуманные люди с острова Минданао - [4]

Начали мы с вьетнамца, который обидел вздорную старуху, собираясь ее успокоить. Где мы, где Вьетнам, несмотря на пройденный общий светлый путь строительства социализма! Но и в Европе нас могут ожидать самые неожиданные подводные, а иногда и надводные камни. Европейцы, ведь, тоже люди. В смысле — другие люди. Даже братья-славяне. У них, к примеру, нет отчеств. Более того: употребление отчества вызывает у них неудержимые приступы смеха.

Моя переписка с пани Ноймюллеровой

Лет тридцать пять назад автор этих строк защитил в Праге диссертацию. Сообщаю об этом не только как о приятном факте автобиографии, но — прежде всего — потому, что с этого момента я получил право на титул «доктор» перед фамилией. А также и без фамилии. (Хотя честность требует уточнить, что тот «малый доктор» с трудом тянул на нашего «кандидата».) Вместе с защитой кончилось и мое право на пребывание в академической гостинице, а я мог задержаться в Праге еще недели на три, чтобы уже без всякой суеты и спешки насладиться этим — красивейшим в Европе — городом. Коллеги помогли мне снять недорого комнату в пражском районе Нусли в квартире пани Милады Ноймюллеровой. То, что ее зовут Милада, я узнал значительно позже, ибо правила чешского этикета требовали знать только фамилию. Так ее мне и представили, а меня ей — «пан доктор». Жил я там прекрасно. Небольшая загвоздка была лишь в том, что в доме не было горячей воды: каждый раз ванну нужно было растапливать. А пани Ноймюллерова уходила на работу, когда я спал, и ложилась спать много раньше, чем я возвращался. Прежде чем я успел обеспокоиться ванной, на моей двери появилась записка.

Доктору философии Минцу.

Уважаемый пан доктор! Будьте любезны сообщить мне, когда Вы намерены принять ванну: я согрею воду заранее.

С искренним уважением, Милада Ноймюллерова.

Я тут же ответил и прикрепил записку к дверям пани Ноймюллеровой — в двух метрах от моей двери:

Пани Ноймюллеровой.

Уважаемая пани Ноймюллерова!

Я хотел бы принять ванну завтра. Будьте любезны сообщить мне о наличии воды.

С искренним уважением, д-р фил. Л. Минц.

Придя домой, я обнаружил следующее послание:

Доктору философии Минцу.

Уважаемый пан доктор!

Согласно Вашему пожеланию, вода будет готова. Полотенце повешено на вешалку. Будьте любезны сложить те Ваши вещи, которые надо постирать, в мешок в ванной комнате.

С искренним уважением, Милада Ноймюллерова.

Я с удовольствием помылся и сложил те вещи. И написал благодарственное письмо:

Пани Ноймюллеровой.

Уважаемая пани Ноймюллерова!

Благодарю Вас за нагретую воду и за любезное предложение постирать вещи, столь необходимые одинокому мужчине в чужом, хотя и прекрасном городе.

Примите извинения за причиняемое Вам беспокойство.

С искренним уважением, д-р фил. Минц.

Так с приятностью мы продолжали переписываться три недели. В последнем письме я пригласил пани Ноймюллерову в кафе. В ответном послании она выразила чувства глубокого удовлетворения от этого приглашения и приняла его. Мы прекрасно провели вечер. Но даже тогда я не посмел назвать ее Миладой. И сам остался паном доктором.

Да, это было совсем не по-нашему. Но у чехов так принято, и с этим следует считаться. Так же как с тем, что, зайдя в магазин, надо поздороваться. И со всеми встреченными в подъезде. И пользоваться титулами: «инженер», к примеру. А его супруга — «пани инженирова». Супруга доктора же — «пани докторова». Если она сама инженер или доктор, то «пани инженирка», «пани докторка». Чехи так уважают все эти звания, что обозначают их повсюду: на двери в квартиру, в подъезд. Когда наши братские войска, по сей день неизвестно по чьей просьбе, вошли в 1968 году в страну, они начали издавать газету «Зправы». На первых порах на весьма условном чешском языке. Потом язык улучшился: появились активисты, одобрявшие от всей души ввод войск. Но поскольку они выражали радость сдержанно (не все ее бы разделили), то подписывали свои письма с выражением радости только инициалами. При этом никогда не забывая о заслуженных и уважаемых званиях. Выглядело это так: «инж. д-р А. Б., канд. наук».

К моменту нашей переписки вместо инициалов уже появились полные имена: положение, как там принято было говорить, нормализовалось.

И именно по этой причине к правилам моего хорошего тона добавилось еще одно: первым вежливо здороваться с домовым стукачом паном Вальногой и никогда не говорить ему, что я снимаю комнату. Для него я был родственником пани Ноймюллеровой из Остравы. Надеюсь, что мое неукоснительное следование правилам чешского хорошего тона заставило его в это поверить…

Пани, прошен пани, моя пани…

Польский язык обычно нам понятнее, чем чешский, хотя далеко не всегда. Договориться можно. Но поляки — народ, так сказать, шляхетского воспитания и правилам вежливости, а также манерам придают большое значение. Как это часто бывает в родственных языках, вполне понятные слова и обороты, звуча схоже, понимаются неверно. И, употребляя их, можно попасть впросак. К примеру, польская вежливость требует обращения к собеседнику в третьем лице. Да еще вместо «он» и «она» следует говорить «пан» и «пани». Поэтому выражение «Пани, прошен пани, моя пани проше пани, жебы пани моей пани пожычыла пани рондлен» следует переводить, как «Моя супруга просит одолжить ей вашу кастрюльку». Тут «пани» означает и вежливое обращение к даме, и супругу спрашивающего.