Придорожная трава - [10]

Избушку, правда, собирались снести со временем, а на ее место поставить дом для охраны, поскольку она якобы не вписывается в окружающий ландшафт. Но и тут Илья надеялся на лучшее: уж он-то сможет отделать ее так, что она впишется куда угодно. Это же дешевле, чем строить новый дом.

Странное это было место, загадочное. За два года Илья не раз в этом убеждался. С самого первого дня он непрерывно ощущал на себе чей-то взгляд. Поначалу взгляд был недоверчивым, строгим, навязчивым. Илья частенько оборачивался, нервничал, не мог избавиться от неприятного ощущения, будто за ним наблюдают. Потом привык, расслабился. Да и взгляд уже не был испытующим, стал снисходительным, а потом и дружелюбным, приветливым. Выходя утром на крыльцо избушки, Илья махал рукой в сторону леса, приветствуя невидимого наблюдателя. И чувствовал, что лес отвечает ему чем-то похожим.

Странности были и в самой избушке. Сначала Илья посчитал, что пьяный бред его сильно пьющих коллег получается неправдоподобно одинаковым. И Мишке, и Володьке, и Саидке являлся один и тот же персонаж, о котором заговорили в первую же зиму. Илья частенько просыпался в избушке от холода: Мишка запросто мог не закрыть на ночь дверь. Но в тот раз, за ночь выморозив избушку, бывший доктор стоял на пути к трезвой жизни - не пил уже двое суток, плохо спал и вечером должен был истопить печь. Утром недовольные, теплолюбивые хохлы наехали на несчастного трезвенника, и тот на полном серьезе сообщил, будто какой-то мужичок не дал ему затопить, и он всю ночь с незнакомцем боролся. Мишка говорил убедительно, и возмущенные хохлы собирались по-свойски с мужичком разобраться. Когда же выяснилось, что тот сидит в печке и ногами выталкивает дрова наружу, а сам маленький, ростом с кошку, измазанный сажей, Мишку очень жалели и даже предлагали съездить к врачу. Конечно, двое суток после запоя - самое время для «белки».

Но после этого Мишка видел мужичка не один раз, только печку топить он не мешал, сидел на столе и болтал ногами. А вскоре и Володька с ним повстречался, проговорил с полночи, а утром, сообразив, что произошло, испугался и на три месяца бросил пить без «шаманов»

[2] и подшивок. Саидка же, встречаясь с Печником, как они его прозвали, не боялся, вежливо здоровался и рассказывал потом, будто мужичок травит смешные байки и никого обижать не собирается.

Хохлы и Илья Печника не видели, но слышали по ночам топот его маленьких ножек по полу и по столу в столовой. В конце концов, его появления перестали считать пьяным бредом и, оставляя на столе что-нибудь из еды, поговаривали, что Печник ночью придет полакомиться.

А еще Долина вела себя странно, стоило появиться кому-то из покупателей. Обязательно что-то да случалось. То оползет край дороги, когда гости проходят по ней, то балка с лесов сорвется, то штабель с бревнами поедет. Трижды ковш у экскаватора падал, и все три раза - когда приезжали покупатели (мужики, нагло нарушая правила техники безопасности, на выходные складывали вещи в ковш и поднимали его повыше, чтобы никто не стащил). Илья понимал, что это всего лишь совпадения, но где-то в глубине души подозревал, что они вовсе не случайны.

Он сошел с электрички около часу дня и сразу увидел машину Кольцова. Погода стояла отличная, Илья снял куртку и подумывал, не снять ли и свитер тоже: солнце жарило, как в июле. За сутки, что он провел в городе, набухшие почки на деревьях лопнули и выпустили на свет прозрачную зелень. По канавам распустилась мать-и-мачеха, а кое-где в низинках белела ветреница. В такую погоду он бы с удовольствием прогулялся по поселку пешком - до Долины от станции было минут сорок ходьбы.

Кольцов просигналил, увидев, как Илья оглядывается по сторонам. Илья махнул ему рукой с платформы. Вместо прогулки, такой желанной с похмелья, придется париться в пропахшей бензином «семерке», что не прибавит здоровья на ближайшие два-три часа.

- Ты понимаешь вообще, что произошло? - спросил Кольцов вместо приветствия.

- Здорово, - ответил Илья, усаживаясь в машину.

- Здорово, здорово, - согласился Кольцов и завел мотор. - Нас по стенке размажут! Как ты мог так положить балку, что она сорвалась?

- Вот посмотрю и скажу. Я не кладу балки так, что они срываются, - Илья не очень-то верил в то, что Кольцов хорошо понял, как это случилось, если вообще побывал на месте происшествия.

- Однако она сорвалась! Они открыли дверь, впустили кошку. Ну, типа, примета такая. А бревно упало и в лепешку ее раздавило. А если бы кто из людей зашел? Я бы сел лет на десять, не меньше!

- Да не могла она сорваться! Ты чего, совсем ничего не понимаешь? Балка опирается на две стены. Она врезана в стены и сверху стенами прижата. Как она может упасть?

- Ну я-то откуда знаю? - фыркнул Кольцов. - Но она упала! Ты рубил, не я!

- Приедем и посмотрим, - невозмутимо сказал Илья. Наверняка Кольцов что-то путает. Не падают бревна с потолка в новом, недавно срубленном доме!

Долину и лес, лежавший за ней, не тронула цивилизация, место было малолюдное, дикое. Строительство, конечно, не могло не сказаться на облике Долины, но, видно, с проектом работали неплохие дизайнеры: им удалось сохранить очарование этого места нетронутым. Деревья вырубали осторожно, только те, которые непосредственно оказывались на дороге или на пятнах под будущие дома. В результате получилось, что участки расположены в лесу, и в окнах домов будут видны не соседские сараи, а березы и сосны. Хоть канавы и расползлись, превратившись в овраги, это сделало их похожими на рвы вокруг сказочных замков. А мостики напротив въездов на участки, отстроенные заново, усиливали это впечатление.