Придорожная собачонка - [7]

Спасение и осуждение

Сколько среди нас спасется и сколько будет проклято? Наши жизнеописания свидетельствуют о том, что преобладают проклятые. Одна только чрезмерная склонность к алкоголю и другим одурманивающим средствам приводит слабого человека, не желающего сталкиваться с жестокой действительностью, в состояние помрачения. Возможно, существуют целые «поэтические» народы, у которых бегство от действительности — отличительная черта. Однако наш клан вполне интернационален, так что искать этнические объяснения незачем.

Стремление к цели

Чтобы что-то сделать, нужно отдаться этому совершенно — ближние даже представить себе не могут такую самоотверженность. И она отнюдь не сводится к количеству затраченного времени. Еще есть бесчисленные эмоциональные уловки, постепенное преобразование всей своей личности, словно одна высшая цель, вне воли и знания, тянет в одном направлении и формирует судьбу.

Письменное обязательство

Вот законченное творение. Если бы люди знали, какой ценой… Приняли бы? Не отвернулись бы, придя в ужас? Но у него, у творца, когда-то возникло лишь неясное предчувствие, что он подписывает некое обязательство. И правда, не было такой минуты, когда перо, уже смоченное кровью разрезанного пальца, медлит перед тем, как поставить подпись, когда еще можно сказать «нет».

Искусство и жизнь

Как объяснить связи искусства и жизни? Например, писатель создал психологический портрет героя, в большой степени основываясь на том, что знает о самом себе. Герой похож на писателя, и его дурные поступки по отношению к близким могли бы предостеречь писателя, побудить вести себя иначе. Как он не видит, что этот герой — он сам, что изображает он себя не в лучшем свете? Откуда берется эта автономия сотворенного, позволяющая парить над жизнью своего создателя, как сорвавшийся с веревочки воздушный шар?

Картины пьянства, нарисованные алкоголиками, которые не признаются себе, что они алкоголики, описание скупости скупцами, которые считают себя щедрыми, автопортреты старых сладострастников, не подозревающих, что они стары и сладострастны. Либо дифирамбы чистой и высокой любви, написанные людьми грязными, прославление геройских подвигов трусами, похвалы состраданию, расточаемые законченными эгоистами.

Тропики

Попугай верещит. Вентиляторы работают. Игуана лезет вертикально вверх по стволу пальмы. Сверкающая океанская волна ложится пеной на пляж. Когда я был молод, меня на каникулах приводила в отчаяние скука очевидного. В старости, оказавшись в тропиках, я уже знал, что всегда искал средства от этой мерзости, которая ничего не значит и оттого непреходяща. Придать смысл, любой, только бы не эта тупая, совершенно равнодушная, вялая действительность, без цели, стремлений, утверждений, отрицаний — воплощенное ничто. Религия! Идеология! Мечты! Ненависть! Явитесь, чтобы закрыть своей узорчатой тканью это слепое нечто, даже не имеющее названия.

Пеликаны (Коста-Рика)

Дивлюсь трудам неугомонных пеликанов,

Их бреющим полетам над заливом,

Покачиванью на весу, пике

На выбранную жертву, белым всплескам.

И так — с шести утра. Что им округа,

Синь неба, пальмы или горизонт?

(Где в час отлива, словно каравеллы,

Встают утесы, полыхая желтым,

Пурпуровым, лиловым…)

Не тронь реальность. Представляй себе

Невидимых существ, живущих выше солнца,

Свободных, чуждых голоду и року.

Шар (Коста-Рика)

Он подносит вождю голову врага,

Которого догнал в кустах за рекой

И проткнул копьем. Это был лазутчик

Из вражеского селенья. Жалко,

Не удалось взять его живым.

Тогда бы его положили на жертвенный стол,

А селенью устроили праздник:

Все бы смотрели, как долго его убивают.

Это был мелковатый темнокожий народ,

Около метра пятидесяти ростом.

От них дошло немного керамики,

Хотя гончарного круга в этих краях не знали.

А еще дошел

Обнаруженный в тропической чаще

Гранитный шар, гигантский и непонятный.

Как они, не зная железа, могли обтесать гранит

И придать ему форму безупречного шара?

Бились над ним поколенье за поколеньем?

Что он для них означал? Противоположность

Всему, что проходит и гибнет? Мышцам, коже,

Листьям, хрустящим в огне?

                                Высочайшую абстракцию,

Превосходящую все живое,

                                  поскольку она неживая?

Какая феерия

Какая феерия, какой праздник, создаваемый человеческим разумом поверх мерзостей жизни! Все искусства, все мифы и всякая философия, отнюдь не замыкающиеся в собственной высокой сфере. Ведь из них, из снов разума, и возникла та преобразованная и преображаемая с помощью математических уравнений планета, которую мы знаем.

Предостережение

Зверюшки из детских книжек-раскрасок, говорящие кролики, собачки, белочки, а еще божьи коровки, пчелки, кузнечики. У них столько же общего с настоящими зверями и насекомыми, сколько у нашего представления о мире — с истинным миром. Подумаем об этом и содрогнемся.

Название

Сказочная была роскошь, только искусственная:

Блеск таился, в названии Emberiza citrinella,

А не в птице, не в дереве, облаке или камне.

Как будет

Интуиция художника. Во внезапном озарении он видит на миг свое произведение в самых неожиданных обстоятельствах, через двести, триста лет.