Приднестровский беспредел - [5]
— Да не знаю, браток, откуда? Я уж через границу месяца два не мотался…
По лицу пограничника было видно, что ему на все это абсолютно наплевать.
— Без паспорта ты не имеешь права пересекать границу… — произнес он холодно. — Так что возвращайся обратно…
Проводив взглядом проезжающий под поднятым шлагбаумом автобус, Миха вздохнул и направился в село.
Словив у продмага местного голдыря, после пяти минут разговора он уже знал все то, что стратеги древности называли «тактикой и местоположением». Тымково располагалось по обе стороны границы. На той стороне оно называлось Броштяны. Граница проходила в середине села по мелкому извилистому ручью. И пересечь ручей — пара пустяков.
Сделав небольшой крюк, минут через пятнадцать Миха оказался уже на территории Приднестровья. Он поплутал по улочкам, несколько раз спрашивал дорогу и вскоре вышел к пограничному посту Приднестровской Молдавской Республики. Это была времянка с красным, перечеркнутым зеленой полосой, флагом и крупно выведенными вдоль борта буквами «ПМР». Под стенкой сидели несколько одетых в синие бушлаты людей с автоматами на коленях. Ни секунды не задумываясь, Миха подошел к ним.
— Здорово, мужики!..
— Здорово… — вразнобой ответили они, не спуская с него вопросительных взглядов.
— Следующий автобус скоро будет?
— А ты кто такой?
— Я?.. Я — местный, из Броштян, — твердо ответил Миха.
— Местный? — недоверчиво переспросил один из приднестровцев, как показалось Михе, старший. — Какого же ты расписания не знаешь?
— Да мало ли… Может, из-за нового пропускного режима чего изменили…
— Скоро, — после паузы ответил приднестровец.
— Ни хера не изменили…
— А ты куда едешь? — поинтересовался другой.
— В Рыбницу, — с готовностью ответил Миха. — В добровольцы, — и в качестве пояснения добавил: Война ведь…
После такого объяснения приднестровцы сразу потеряли к Михе всяческий интерес.
Он присел рядом и закурил.
— Мужики, а куда обращаться в Рыбнице?
— Да это очень просто, — хмыкнул старшой, кажется, радуясь какому-то разнообразию. — Сейчас я тебе объясню…
В Рыбнице он вышел из автобуса на круге у самого моста через Днестр, где с одной стороны бензоколонка, а с другой — высотные дома — «свечи». Он присел на скамейку, закурил и не спеша, с расстановкой осмотрелся. На мосту виднелись укрепления из бетонных плит с надписью «ПМР — оплот интернационализма!» и красно-зеленым флагом. Рядом находился дот, переделанный из металлургического ковша. Чуть дальше, у поворота, стояли два обшитых броней «Камаза» и бэтээр. Повсюду суетились вооруженные люди. Миха удовлетворенно кивнул сам себе, поднялся и направился к первой попавшейся кучке разномастно одетых военных людей.
— Мужики, как пройти в военкомат?
— А ты кто такой? — с подозрением взглянул на него ближайший — крепыш средних лет в ветхом пальтишке и старенькой шапке-ушанке. Остальные сгрудились вокруг, готовые, если что, дергать затворы и арестовывать все, что шевелится.
«Ох уж эти мне ополченцы… Регулярные вояки, наверное, были бы поспокойнее…» — подумал Миха, а вслух сказал: — Я приезжий. С Украины, — и добавил на всякий случай: — Доброволец.
— Доброволец? — протянул крепыш. — А почем я знаю, что ты доброволец, а не, скажем, «бурундук» с той стороны?
— А что, с той стороны тоже сразу в военкомат просятся? — без тени улыбки спросил Миха.
Крепыш добродушно хмыкнул, руки его на автомате расслабились. Некоторые из ополченцев заулыбались.
— Серьезный парень, верно, Василич? — спросил кто-то.
— Серьезный, — согласился крепыш и, пихнув Миху локтем, указал вдоль улицы. — Туда. Пойдешь прямо, в сторону центра, потом… — он неожиданно замолчал, несколько секунд подумал и сказал: — Да ладно, все равно ведь заблудишься. Ты же города совсем не знаешь, да? Пойдем отведу. Мне все равно туда надо…
— За новичками сходишь, Василич? — спросил кто-то.
— Да, схожу, — кивнул Василич, — а то пока уазик этот дождешься — бобика родишь.
«Не доверяет, что ли? — усмехнулся про себя Миха. — Интересно, кто такие эти „бурундуки?“».
Они с Василичем зашагали по улице. Из-за облаков пробилось солнце. Заметно потеплело.
«Ох уж эта мне весна!..» Миха не любил весну. Его раздражали возбужденно набухающие женскими сосками почки на деревьях, кокетливо-капризное солнышко, слюнявые подтеки на крышах, весь этот пахнущий свежестью грандиозный обман зарождения новой жизни. Он терпеть не мог праздничного настроения природы, которое заставляет кровь быстрее бежать по венам, растет, растет, пухнет, чтобы в результате закончиться ничем. «Осень гораздо предпочтительнее. Честное умирание. Без выкрутасов. Чинно, красиво и величественно. А весна… Листочки зеленеют, комарики жужжат. Коты орут. Радостно так. А через полгода — листья сгнили, комары сдохли, коты заткнулись. Так на хера, спрашивается, весь этот цирк?..» Он называл весну «сопливым» временем года. «Подбери сопли, девчонка, — улыбнулся он про себя, оглядываясь по сторонам. — А то подскользнешься.»
Сейчас — по Кирова. Потом — на Гвардейскую, и на месте, — сообщил Василич.
— Закурить не будет? — притормозил Миха.
— На, — протянул ему Василич сигарету.
— «Дойна»? Никогда не видел таких.
Книга молодого писателя Валерия Примоста — это плод его личного опыта и мучительных раздумий. Она повествует о жизни солдата в Забайкальском военном округе серединиы восьмидесятых, о давящем человеческие судьбы армейском механизме. Это обнаженный до крика рассказ о том, чего не может быть между людьми, о том, какая хрупкая грань отделяет человека от нечеловека, от человека, превратившегося в одноклеточное либо в хищного зверя.
«…Никак не могу поверить, что эти четыре года уже закончились, закончились навсегда, что никогда мне не носить х/б и курсантских погон, что всё это безумие уже позади. Я свободен! Свободен! Я сам себе хозяимн! И в моей жизни никогда больше не появятся огромные гулкие помещения казарм, и отрывистый лай команд, и сверкающие полы ненавистного туалета, и красный свет гауптвахты… Ничего этого уже не будет. Никогда. И ещё. В моей жизни никогда больше не будет Джафара. Что может быть лучше в подлунном мире?».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Требуется вычитка, желательна сверка с бумагой — много ошибок OCR, вычитано глава 6–9.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Острое социальное зрение отличает повести ивановского прозаика Владимира Мазурина. Они посвящены жизни сегодняшнего села. В повести «Ниночка», например, добрые работящие родители вдруг с горечью понимают, что у них выросла дочь, которая ищет только легких благ и ни во что не ставит труд, порядочность, честность… Автор утверждает, что что героиня далеко не исключение, она в какой-то мере следствие того нравственного перекоса, к которому привели социально-экономические неустройства в жизни села. О самом страшном зле — пьянстве — повесть «Дурные деньги».
Книга посвящена французскому лётчику и писателю Антуану де Сент-Экзюпери. Написана после посещения его любимой усадьбы под Лионом.Травля писателя при жизни, его таинственное исчезновение, необъективность книги воспоминаний его жены Консуэло, пошлые измышления в интернете о связях писателя с женщинами. Всё это заставило меня писать о Сент-Экзюпери, опираясь на документы и воспоминания людей об этом необыкновенном человеке.
«Старый дом на хуторе Большой Набатов. Нынче я с ним прощаюсь, словно бы с прежней жизнью. Хожу да брожу в одиноких раздумьях: светлых и горьких».
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.