Приди ко мне, любовь - [3]
– Простите меня, мисс Кэлдуэлл, – прошептал Хит, снимая тонкий кружевной бюстгальтер и панталоны. В его голосе не было смущения, скорее – восхищение. Ей даже послышалось чуть слышное восклицание «О!», похожее на тихий выдох, но, возможно, это был просто шелест одеял, в которые ее заворачивал Хит. Он запеленал ее как младенца, но отогреться она не могла. Руки и ноги сводило от боли. Люси застонала. Тогда Хит бережно взял ее на руки, сел на стул совсем близко от огня и стал укачивать. Даже сквозь несколько одеял Люси ощутила его сильные, налитые мускулы.
– Даниэль, я хочу к Даниэлю. – Крупные слезы текли по ее щекам. Она забыла, что Хит не знал, кто такой Даниэль.
– Да, конечно, вы только успокойтесь. – Огромной, теплой рукой он гладил ее лоб, осторожно убирая нависшие на глаза спутанные волосы, потом ладонью нежно провел по щеке.
– Ноги, колени – все болит.
– Я знаю, я испытал нечто подобное.
– Но не такое…
– Да нет, именно такое. – Он улыбнулся как-то просто, по-дружески. – И, как видите, выжил. Не отчаивайтесь, все будет в порядке.
– Когда это случилось?
– В шестьдесят четвертом, во время осады Ричмонда. Я спасался от пуль снайперов и очутился на чуть схваченном льдом пруду. Там, на берегу, было жарко, смею вас заверить, а вот в воде – холодно, очень холодно.
– Вы воевали против… нас?
Разомкнув ресницы, Люси увидела пристальный взгляд Хита; в его потрясающей голубизны глазах сквозили жалость и еще что-то, чего она не поняла.
– Да, против вас, раз я из Виргинии.
– Так почему же вы здесь?
Хит ничего не ответил и, отвернувшись, стал смотреть на огонь, еще крепче сжимая ее дрожащее тело. У Люси мелькнула мысль, что, если бы не кошмарные, непредсказуемые обстоятельства, приведшие ее в этот дом, она, наверное, умерла бы от шока: девушка из добропорядочной семьи в объятиях южанина! Но несмотря ни на что, ей было хорошо в этих крепких руках, надежно защищавших ее от холода.
– Вам лучше? – прервал затянувшуюся паузу Хит.
– Нет. Мне холодно… внутри…
Хит слегка приподнял ее, чтобы вытащить из жилета свою потертую серебряную фляжку, на матовой поверхности которой замерцали отблески яркого пламени.
– Вот это вам поможет наверняка.
– А что это?
Он отвинтил пробку, и в нос Люси ударил запах спиртного.
– Вам доводилось что-нибудь слышать о «Сорока розгах» [3]?
– Нет, я не буду! – От ужаса ее глаза округлились. Люси воспитывалась в строгой, пуританской семье и с самого детства заучила истину, что алкоголь – это зло, неукоснительно ведущее к аморальному поведению. В особенности это касалось женщин. Так утверждали многие: и ее отец, и проповедник Первого городского прихода унионистской церкви [4] Гриндол Рэйнольдс.
– Это прогреет вас до самых косточек, Люцинда, откройте, пожалуйста, рот.
– Нет, ни за что! – Она, безусловно, попыталась бы оттолкнуть флягу, не будь так крепко завернута в одеяла. Хит преспокойно поднес горлышко к ее губам и опрокинул фляжку, наполняя рот обжигающим зельем. Люси сделала первый глоток и сразу же поперхнулась, но огненная жидкость текла прямо в горло, и ей пришлось глотать еще и еще, пока все внутри не запылало огнем. Тогда Хит убрал флягу. Кашляя, девушка с ужасом глядела на него, пытаясь перевести дыхание. Как только она перестала кашлять и открыла рот, чтобы сказать что-то, горлышко фляги оказалось около ее губ. На этот раз виски шло намного легче, и она пила, не в силах противиться, поскольку руки Хита словно тиски сжимали ее голову. С возгласом отчаяния Люси уткнулась в его плечо, едва он снова убрал фляжку. Никто еще не позволял себе обращаться с ней так бесцеремонно. Про себя она уже решила, что обязательно расскажет об этом отцу. Хит, должно быть, догадался о ее планах, но только ухмыльнулся. Потом он увидел, что несколько капель виски осталось на ее щеке, и быстро стер их кончиками своих длинных пальцев.
– Стыдно, дорогая, воротить нос от лучшего пшеничного виски. По крайней мере оно не идет в сравнение с тем пойлом, что предлагают в этих краях.
– Не трогайте меня, – сказала она, уклоняясь от его руки. К ее величайшему удивлению, его нисколько не смутил столь резкий отпор.
Хит лишь улыбнулся:
– Не забивайте себе голову дурацкими фантазиями, я вовсе не собираюсь воспользоваться вашей беспомощностью.
– А я и н-не забиваю, – возразила она, не вполне уверенно шевеля языком. – Просто мне… нет… вы вы-вылови-лили там, в реке, что на самом деле являюсь я.
По ее словам Хит понял, что виски сделало свое дело.
– Вы самая восхитительная ноша, какую я когда-либо держал в руках. Я вижу, вы не доверяете мне, но постарайтесь, поверьте мне.
