Приди и помоги - [36]

О таких разговорах Мстиславу Мстиславичу постоянно доносили. Поначалу он удивлялся: как же так, не от великого ли князя новгородцы столько претерпели, не на владимирских ли хищников совсем еще недавно вставали они единой стеной? Потом стал гневаться, подозревая, что все, кто распространяет подобные мнения, подкуплены владимирским золотом.

С такими распространителями нужно было бороться. Но как? Свобода выражать свои мнения была одной из любимых новгородцами древних вольностей. Затыкать рты? Казнить смутьянов? Этого Новгород даже любимому князю не простил бы. Да и не умел Мстислав Мстиславич казнить. Он умел только сражаться. Можно было, конечно, перекупить кое-кого из недовольных, приблизить к себе, возвысить, окружить себя многочисленным двором. Казна бы, может, и не выдержала, но сам Мстислав Мстиславич до этого не додумался своим честным и прямым умом воина.

Он додумался до другого — сменить посадника. Твердислав, хоть и был человеком незлокозненным и оказал даже князю Мстиславу некоторую помощь, все же оставался слишком преданным Новгороду и именно Новгороду всегда мог отдать предпочтение перед князем. Мстислав Мстиславич призвал из южной Руси своего старого и доброго знакомца — боярина Дмитра Якунича. И предложил Твердиславу по своей воле уступить посадничество. Гордый Твердислав если и обиделся на князя, то никак этой обиды не показал. На совете он заявил, что добровольно уступает свое место человеку, старейшему его. Совету вятших мужей новгородских ничего не оставалось, как внять словам Твердислава и утвердить нового посадника. Князь Мстислав тут же услал Дмитра Якунича на Луки — строить новые крепости на границах новгородских земель.

Особые опасения у Мстислава вызывал владыка новгородский епископ Митрофан. Он был поставлен в Новгороде по настоянию великого князя. Правда — с согласия городского веча, но что из того? В те времена влияние Всеволода Юрьевича было так велико и столько союзников он имел в Новгороде, что те могли на вече перекричать кого угодно. Наверняка епископ Митрофан не мог забыть милости, оказанной ему великим князем, а значит — в душе оставался его сторонником. Кроме того, Митрофан был вхож в те самые боярские дома, где велись зловредные разговоры, и это давало Мстиславу Мстиславичу еще один повод подозревать владыку в связях с Владимиром. И ему тоже князь начал искать замену.

Нужен был такой человек, которого знал бы весь Новгород. И такой человек вскоре нашелся. Звали его отцом Антонием, и был он монахом Хутынского монастыря, известным своей святостью и замечательной судьбой. Когда-то в миру он носил имя Добрыня Ядренкович и был боярином, одним из самых богатых в Новгороде. Любознательный и беспокойный, он много путешествовал. Добрался до самого Царьграда, где поклонился святыням, а по возвращении сумел дивно описать все, что с ним приключилось в пути. Из Царьграда он привез частицу Гроба Господня — и уже одним этим прославился. После посещения святых мест суетность мирской жизни стала его тяготить. Тогда он одним духом раздал все свое имущество церквам и монастырям и постригся в монахи. В монашестве был счастлив и даже, говорили, научился исцелять у людей легкие недомогания.

Князь Мстислав, прослышав о монахе Антонии, не поленился и сам встретился с ним, а после беседы — и полюбил его. Предложил ему занять должность владыки новгородского. Антоний согласился, но только в том случае, если епископ Митрофан уйдет добровольно.

С владыкой Митрофаном получилось в точности так же, как и с посадником. Он не стал противиться княжей воле и согласился уехать в Торопец, куда Мстислав Мстиславич ссылал его — подальше от Новгорода. Славя Господа Бога и сравнивая себя с Иоанном Златоустом, Митрофан на простых санях под охраной отправился в Торопец. Антоний же был послан князем в Киев — на утверждение митрополиту. И митрополит — может быть, чтобы досадить великому князю Владимирскому, — поставил Антония в Новгород, к тому же присвоив ему сан архиепископа. Став новгородским владыкой, Антоний первым делом на владычном дворе перестроил Митрофановы палаты в церковь, посвященную святому Антонию.

Мстислав Мстиславич теперь мог смело оставлять Новгород, не боясь смуты. Приходила пора решать самые насущные вопросы — устанавливать порядок в подчиненных Новгороду землях, воевать с чудью и немцами, тревожащими северные пределы.

В начале мая из Владимира пришло неожиданное известие — умер великий князь Владимирский Всеволод Юрьевич Большое Гнездо. Весть была важная — ведь со смертью великого князя менялась сложившаяся за многие годы расстановка сил в русской земле. Власть над владимирскими, суздальскими, ростовскими областями переходила теперь в руки сыновей Всеволода Юрьевича. А меж них не было согласия. С удивлением Мстислав Мстиславич узнал, что первенство среди сыновей и великое княжество Всеволод Большое Гнездо отдал не самому старшему — Константину, а второму сыну, Георгию. Это показалось князю Мстиславу несправедливым, тем более что он Константина знал и любил и надеялся после смерти отца видеть великим князем именно его. А как пойдут дела теперь — можно было догадываться. Константин не смирится с потерей Великого княжения, с досады нанесет брату какой-нибудь вред, тот ответит, глядишь — и началась бесконечная кровопролитная война на благодатных землях, где под властью Всеволода Юрьевича несколько десятилетий все было тихо и спокойно. Какие города, какие храмы подвергнутся разрушению! Сколько погибнет русской красоты! Потом от княжества Владимирского, ослабленного междоусобиями, отложатся области, бывшие у Всеволода Большое Гнездо в подчинении. И с ними станут воевать молодые князья. Потом, почувствовав возможность легкой наживы, как волки, которые безошибочно определяют в стаде самого старого и больного лося, из степей хлынут половецкие орды, раньше сдерживаемые железной рукой великого князя.