Солнце уже садилось, когда Пуаро подошел к Мельничному домику, который местные жители предпочитали называть «Розовым коттеджем на Лодер-Крик». Он постучал в дверь, и она раскрылась так неожиданно, что он даже отпрянул. Сердитого вида молодой человек долго пристально смотрел на него, не узнавая. Потом коротко усмехнулся.
— Приветствую вас, господин сыщик. Входите, мосье Пуаро. А я, с вашего позволения, продолжу укладываться.
Пуаро вошел. Мебель в комнате была простой и дешевой, и ее было очень мало, зато всюду были разбросаны вещи Алека: бумаги, книги, рубашки, галстуки, прочая одежда… На полу стоял раскрытый чемодан.
— Финал развала menage,[66] — пояснил Алек Легг. — Салли уехала. Полагаю, вы об этом знаете.
— Нет, я не знал. Алек Легг усмехнулся.
— Приятно, что есть что-то, чего вы не знаете. Да, ей, видите ли, надоела супружеская жизнь. Собирается соединить свою судьбу с этим вульгарным архитектором.
— Печально это слышать, — сказал Пуаро.
— Не понимаю, вам-то что за дело.
— Мне жаль, — сказал Пуаро, аккуратно отодвигая книги и рубашку и садясь на край дивана, — потому что я не думаю, что она будет с ним более счастлива, чем с вами.
— Последние полгода наша жизнь отнюдь не походила на идиллию.
— Полгода — это такой пустяк, — сказал Пуаро, — это очень недолгий срок в сравнении с тем, что могло бы стать длинной и счастливой супружеской жизнью.
— Вы вещаете прямо как священник.
— Возможно. С вашего позволения, мистер Легг, замечу: в том, что ваша жена не была счастлива с вами, больше вашей вины, чем ее.
— Она-то точно так считает. Что я один во всем виноват.
— Ну не во всем, конечно, но в некоторых вещах — определенно.
— Ну давайте! Валите все на меня. Лучше бы мне утопиться в этой проклятой реке и разом со всем этим покончить.
Пуаро задумчиво посмотрел на него.
— Я рад отметить, — сказал он, — что вас сейчас больше волнуют собственные неприятности, чем несовершенство мира.
— Да пусть он катится к черту, ваш мир! — выпалил Алек Легг и с горечью добавил:
— Похоже, я во всем оказался полным идиотом.
— От этого никто не застрахован, — заметил Пуаро. — На мой взгляд, вы заслуживаете скорее сочувствия, чем порицания.
Алек Легг, похоже, был ошарашен тем, что сказал ему Пуаро.
— Кто вас нанял шпионить за мной? Салли?
— Почему вы так думаете?
— Поскольку никаких официальных выяснений никто со мною не проводил, я заключаю, что вы выполняете частное поручение.
— Вы ошибаетесь, — заверил его Пуаро. — Я никогда не следил за вами. Когда я приехал сюда, я даже не знал о вашем существовании.
— Тогда откуда вы знаете, что мне не повезло, что я свалял дурака?
— В результате наблюдения и размышлений, — сказал Пуаро. — Вы позволите мне высказать некоторые предположения? А потом скажете, прав я или нет…
— Говорите что хотите, только не рассчитывайте, что я приму участие в этой игре.
— Я думаю, — начал Пуаро, — что несколько лет назад вас заинтересовали идеи и программа определенной политической партии. Ей симпатизировали многие из молодых, подающих надежды ученых. Среди представителей вашей профессии подобный интерес не мог не вызвать подозрений. Не думаю, что вы серьезно себя скомпрометировали, но, как я понимаю, на вас стали давить, и вам это не понравилось. Вы попытались отступить от неких правил, и вам стали угрожать. Вам пришлось встретиться кое с кем даже здесь. Я не знаю имени этого человека для меня он навсегда останется молодым человеком в рубашке с черепахами.
Алек Легг вдруг расхохотался.
— Я полагаю, его специально нарядили в такую рубашку — чтобы поиздеваться над обуявшей меня в ту пору меланхолией.
— Вот-вот, — подхватил Пуаро, — эта ваша меланхолия плюс забота исключительно о судьбах мира и о собственной творческой судьбе превратила вас в человека, с которым, извините, ни одна женщина не могла быть счастливой. К тому же вы не доверяли своей жене. И совершенно напрасно, потому что она, как я понял, по натуре женщина очень преданная. Если бы она узнала о вашем отчаянном положении и о ваших переживаниях, она бы всем сердцем была с вами. Но вы хранили гордое молчание, и она невольно начала вас сравнивать со своим бывшим другом Майклом Уэйманом. Сравнение было не в вашу пользу.
Пуаро поднялся.
— Советую вам, мистер Легг, поскорее собраться и немедленно отправиться в Лондон, к вашей супруге. Расскажите ей обо всем, что вам пришлось пережить, и попросите прощения.
— Так, значит, вот что вы мне советуете, — криво усмехнулся Алек Легг. — А какое вам, черт возьми, дело до моих проблем?
— Никакого, — сказал Пуаро и направился к двери. — Но имейте в виду: я никогда не ошибаюсь.
Наступило минутное молчание. Потом Алек Легг разразился диким хохотом.
— А знаете, — сказал он, успокоившись, — я, пожалуй, воспользуюсь вашим советом. Развод чертовски дорогое удовольствие. Кроме того, если вы не способны удержать женщину, которая просто создана для вас… в этом есть что-то унизительное, не так ли? Да-да, заявлюсь к ней в Челси и, если Майкл там, схвачу этого эстета за его веселенькой расцветки вязаный галстук и вытряхну из него душу. И сделаю это с удовольствием. С великим удовольствием.
