Причеши меня - [98]

Шрифт
Интервал

Все мы по-разному относимся к творчеству. Для кого-то это просто увлекательная, но выматывающая дорога приключений; для кого-то она еще и полна опасностей: например, стрел, попадающих прямиком в колено; кто-то от этих стрел успешно уворачивается, но все равно спотыкается. Как бы там ни было, я не знаю пока ни одного автора — и сама им не являюсь, — который уверенно и честно сказал бы: «Мне нравится и то, что я делаю, и как я это делаю, и как я себя ощущаю, и какую эмоциональную и материальную отдачу получаю, и как распределяю свое время, и кем я окружен». Что-нибудь где-нибудь, скорее всего, нас тревожит. И это естественно. Снова можно вспомнить Лиса, на примере планеты без кур познавшего, что нет в мире совершенства. Но к совершенству можно потихоньку прийти в своей голове. Или хотя бы к гармонии.

Этот список утверждений — маленькая попытка прощупать болевые точки в отношениях со своими же книгами (а также с внутренним Критиком, Самозванцем и творческими личностями вне головы). Я делюсь им, потому что это хороший способ окинуть взглядом пройденный путь. Прочитайте их внимательно и честно примерьте на себя. Не думаю, что есть смысл считать баллы — просто ставьте максимально честные галочки там, где можете кивнуть. Лучше делать это карандашом, ибо все течет, все меняется.

Даже если вы отметите всего десять пунктов, это замечательно, а дальше будет только лучше. Не поставите ни одной галочки — тоже не страшно, это лишь повод задуматься: неужели ваш творческий путь совсем не заслуживает вашей же любви? Заслуживает, еще как. Не забывайте об этом, хотя о любви я еще буду мно-о-ого говорить в послесловии.

• Я пишу о том, что мне важно и интересно.

• Это приносит мне радость.

• Я знаю, зачем пишу[35] и какую часть жизни готов(а) отдать текстам.

• Я не боюсь начинать тексты.

• Иногда текст сам звучит в моей голове.

• Я спокойно отношусь к тому, что одни фрагменты пишутся легко и «влет», а над другими нужно долго корпеть. Я понимаю: это не зависит от моего мастерства.

• Я не испытываю вины и стыда, если историю приходится отложить.

• Я не боюсь экспериментов с жанрами и стилями, но и не считаю их обязательными.

• Я начинаю редактуру только после того, как книга закончена. Я признаю, что идеальных текстов не существует и мои тоже не из таких.

• Я также понимаю, какие «неидеальные» вещи в моих текстах для меня ценны и почему я не хочу их менять.

• Я делаю максимум, чтобы к читателю история попала в лучшем виде, но не шлифую текст вечно.

Я перечитываю свои тексты с интересом, а не с ужасом.

Я живу не только писательством, у меня разные интересы.

Я нашел (нашла) баланс между работой, общением, досугом и творчеством и периодически перераспределяю приоритеты без психологического дискомфорта.

Близкие уважают мое занятие, я объяснил(а) ценность своего творчества и отстоял(а) свои личные границы.

Я ценю читательскую поддержку, но ее отсутствие меня не деморализует.

Я готов(а) к общению с редактором.

В общении с редактором я спокойно оспариваю то, что мне не подходит, и принимаю конструктивные замечания.

Я разделяю экспертные и неэкспертные мнения и знаю, что право игнорировать замечания — часть моих личных границ.

Я признаю, что отрицательные мнения меня задевают и расстраивают, но они не уничтожают на корню мой настрой и продуктивность.

Я не оскорбляю тех, кто ругает мои тексты (ну разве только мысленно).

Я не испытываю неловкости, когда меня хвалят, и не отнекиваюсь.

Я не стыжусь, когда хвалю себя сам(а), и не считаю, что быть довольным своими текстами — путь к стагнации.

Все истории в этом мире кому-то нужны, мои — тоже.

• Я не стесняюсь рассказывать о своих книгах.

• Если мне отказывает издатель, я просто ищу другого.

• Я понимаю, что издаваться — только один из вариантов писательского пути, не лучший и не худший.

• Я не подписываю договоры на незаконченные книги.

• Я не подписываю договоры только ради того, чтобы издаться хоть где-то.

• Хотеть славы и высоких гонораров — нормально, не хотеть — тоже.

• Я готов(а) к тому, что не стану ни богатым, ни знаменитым автором.

• Я понимаю, что авторы-классики и культовые авторы стали таковыми в контексте своей эпохи и в результате своих уникальных обстоятельств, а не потому что писали/пишут лучше меня.

• Я знаю, что книги по писательству и мнения мастеров — это обмен опытом и пища для размышлений, а не железное руководство к действию.

• Я не сакрализую творчество и не считаю его высшей миссией избранных.

• Миру нужны не только «вечные», но и легкие книги, «на один раз».

• Я не верю, что писательство зависит от таланта и научиться ему нельзя.

• Я делю книги не на «хорошие» и «плохие», а на те, что мне понравились и нет.

• Я умею находить положительные стороны в каждом тексте и стараюсь это делать.

• Я умею критиковать с эмпатией, корректно и не делаю этого без запроса.

• У меня есть стоп-темы, которые вызывают отторжение, но я не осуждаю других авторов за интерес, внимание и позитивное отношение к ним.

• Я не завидую другим авторам.

• Я понимаю, что писательство — это не про конкуренцию, а про общее дело.

• Я не общаюсь с другими авторами по принципу «Кукушка хвалит Петуха».


Еще от автора Екатерина Звонцова
Серебряная клятва

Дом Солнца окутала тьма: царь его сам шагнул в пламя и отдал пламени всю свою семью. Мертв и величайший царев воевода, не вырвавшийся из клубка придворных распрей. Новому правителю не остановить Смуту и Интервенцию; всё ближе Самозванка – невеста Лунного королевича, ведущая армию крылатых людоедов. Ища спасения, он обращается к наёмникам Свергенхайма – Пустоши Ледяных Вулканов. Их лидер вот-вот ступит на Солнечные земли, чтобы с племянником нового государя возглавить ополчение. Но молодые полководцы не знают: в войне не будет победителя, а враг – не в рядах Лунной армии.


Отравленные земли

Австрия, 1755 год. Императрица Мария Терезия бьётся за то, чтобы жизнь подданных стала благополучнее и безопаснее, а свет Науки и Справедливости достиг каждого уголка страны. Но земли Габсбургов огромны: где-то не стихают бунты, а где-то оживают легенды и сама ночь несёт страх. Когда в отдалённой провинции начинаются странные смерти, в которых местные жители винят вампиров, императрица отправляет проводить расследование Герарда ван Свитена – врача, блестящего учёного и противника оккультизма. И Мария Терезия, и доктор настроены скептично и считают происходящее лишь следствием суеверий и политических интриг.


Рыцарь умер дважды

1870 год, Калифорния. В окрестностях Оровилла, городка на угасающем золотом прииске, убита девушка. И лишь ветхие дома индейцев, покинутые много лет назад, видели, как пролилась ее кровь. Ни обезумевший жених покойной, ни мрачный пастор, слышавший ее последнюю исповедь, ни прибывший в город загадочный иллюзионист не могут помочь шерифу в расследовании. А сама Джейн Бёрнфилд была не той, кем притворялась. Ее тайны опасны. И опасность ближе, чем кажется. Но ответы – на заросшей тропе. Сестра убитой вот-вот шагнет в черный омут, чтобы их найти.


Рекомендуем почитать
Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.


Парус для писателя от Урсулы Ле Гуин. Как управлять историей: от композиции до грамматики на примерах известных произведений

Лаконичное и обманчиво простое руководство по писательскому мастерству, которое научит видеть и чувствовать определенные элементы прозаического текста, техники и режимы повествования; различать эти элементы, чтобы эффективно использовать их и оттачивать мастерство. Каждая глава включает примеры из мировой классики с остроумными комментариями Урсулы Ле Гуин и упражнения, которые можно выполнять в одиночку или в группе. Все упражнения тренируют основные элементы нарратива: как рассказывается история, что движет ее вперед, а что тормозит. На русском языке публикуется впервые.


Истины шаманов

Внутренняя сила скрыта в каждом из нас, нужно лишь осознать это. В этой книге потомственный шаман-тольтек дон Хосе Руис делится историями, практиками и медитациями, которые помогут раскрыть свой природный потенциал и выйти на новый уровень самопознания и жизни.


Простое рисование: фигура человека

В своей новой книге Дмитрий Горелышев дает аналитические и раскрепощающие упражнения для рисования набросков с фигуры, рекомендации по организации личной практики, а также ответы на наиболее часто задаваемые вопросы. Эти упражнения помогут как начинающим рисовальщикам, будь то иллюстраторы, художники-любители или студенты художественных вузов, так и профессиональным художникам разнообразить практику рисования человека, сделать ее по-настоящему увлекательной и полезной.


Голова человека

Авторская методика Александра Рыжкина из 6 этапов, основанная на двадцатилетнем опыте преподавания, — уникальное прикладное пособие для всех, кто хочет овладеть навыками академического рисунка головы человека. С помощью пошаговых указаний и подробных пояснений вы добьетесь искусного исполнения, глубины, цельности и выразительности рисунка в своих работах.