Причеши меня - [61]
• О чем писала пресса того периода. Какой была профессия героя. (Источники всё те же, и советов по их выбору не будет, кроме одного: «Википедия» ценна в основном не своими статьями, а сносками и списками литературы в конце.)
Если память мне не изменяет, это всё. Итак, мы собрали данные. Привязали к сюжету, домыслили темные пятна там, где информации нет, поняли, где будем вольничать. Дальше — пишем. Но уже в процессе непременно выяснится, что для объемных образов, отдельных сцен и формальных разговоров нам пригодятся такие вещи, как:
• особенности московского освещения в те годы;
• русско-турецкая война;
• тонкости запекания гуся;
• женский вопрос;
• дореволюционная психиатрия;
• цыганский вопрос;
• и многое-многое другое.
К чему это? К тому, что см. третий абзац снова! Невозможно просто взять и заранее собрать всю нужную матчасть. Ваши персонажи будут думать, ваши персонажи будут разговаривать, они, в конце концов, будут есть. И присмотреться ко всему этому придется. Но нужно четко отделять то, что пригодится вам сразу, от того, что терпит. Иначе риск перегореть или утонуть высок. А еще к тому, что нормально час насиловать Google и несколько книг, чтобы написать одно предложение, вроде «В штате, кроме него, было всего четыре сыщика» (даже если ни один из этих четверых в сюжете не мелькнет!). Как растет жемчужина? По крупинке, по крупинке песчинка превращается во что-то сверкающее и прекрасное. Примерно так же будет расти вера читателя в ваш сюжет, мир и атмосферу. Но без вас она не вырастет.
Железный занавес: что не так с «Пиши о том, о чем знаешь»?
Разговор о матчасти может длиться бесконечно. Мы остановимся вовремя, но есть еще пара тем, которые я бы осторожно подсветила. Возможно, тем самым я развяжу кому-то руки и развею тревогу. Пусть девизом этой главы станет «Можно, но только осторожно».
Написание книг здорово сакрализировано. Здесь даже есть свои «смертные грехи», приравнивающие шаг влево и шаг вправо к расстрелу. Один из них — тот самый, из заголовка. Но проблема его не в железобетонном желании что-либо запретить, а в туманности формулировки и широте смыслов, которые можно в нее вложить.
Ничего нового. Коровка говорит «му», собачка говорит «гав», слон говорит что-то, что русский язык передать не может, а опытный автор говорит: «Никогда не пишите о том, чего не знаете». Вот только опытный автор — человек занятой. Ему надо над романами работать, на мероприятиях бывать, воспитывать детей и котов. Поэтому у него далеко не всегда есть время закончить совет вполне очевидным продолжением:
«А если очень хочется, сначала узнайте. И только потом пишите».
В предыдущей главе мы это уже упомянули: для каждой книги есть базовый блок матчасти, который нужно собрать, прежде чем садиться за текст. В идеале — даже прежде, чем приступать к плану, а к поглавнику и подавно. Немного продолжим тему, точнее, уведем ее в более узкое русло: поговорим о выборе книжных локаций. Это подразумевает и менталитет персонажей, национальный колорит, быт и многое другое.
Я против любых «железных занавесов», неважно, на уровне конкретных, масштабных политических решений или на абстрактном обывательско-творческом «Да не пишите о них, пишите о нас». Зачем вам герои-французы, американцы, японцы? Пишите о русских. Сразу оговорюсь: нет ничего прекраснее «родной» прозы. Сама я работаю с персонажами разных национальностей и эпох, «не бывала» пока разве что на Востоке. И все же есть нюансы, к которым далеко не все в литературной среде относятся осознанно, — как среди тех, кто дает приведенный выше совет, так и среди тех, кто им пренебрегает.
Отнюдь не каждый приходящий нам в голову сюжет универсален настолько, что может разворачиваться в любых декорациях. Часто он требует определенных характеров и установок, существовавших или существующих на одной конкретной территории, в один конкретный период. Мир был и остается штукой неоднородной. В нем жило и живет множество людей с определенными различиями, на n процентов умещаемыми в менталитет, на m — в характер, опыт, среду. Возьмем книжных русскую и американскую девушек XXI века и их соотечественниц из XVIII века. Мы получим четыре абсолютно разных типажа с разными ценностями, болями, установками. Время здорово влияет на личность: чеканит ее религией и войной, потреблением и научно-техническим прогрессом, свободной любовью и феминизмом, интернетом, тоталитаризмом, опричниной и пуританством. Вот и получается, что все сложно. И совершенно нормально, что ваша художественная задача требует писать книгу в реалиях Бостонского чаепития, а не Бородина или, наоборот, перестройки, а не краха Латино-Иерусалимского королевства и не майдана. Каждая эпоха и страна дают совокупность контекстов и факторов, влияющих на личность героя не меньше, чем задатки и окружение (точнее, в тесной связи с ними). На этническое фэнтези это тоже распространяется: понятно, что система ценностей в мире вестерна будет здорово отличаться от нее же в мире славянском, африканском, азиатском.
Автор должен уметь собрать, огранить мировоззренческие, социокультурные, бытовые, ценностные различия. И не бояться их показать, выбирая для книги ровно то, что нужно ему, и деля на десять советы «оставаться в русских рамках». Главная проблема, возмущающая славянофилов и заставляющая это рекомендовать, не само ваше желание перенести историю за рубеж. Беда, скорее, в воплощении. Если наши японцы и немцы ведут себя и думают как русские, я присоединюсь к тому совету: зачем нам «иноземный» сеттинг? Напишем про Курилы, Якутию или Калининград, они тоже прекрасны и самобытны. Хотя и здесь мы встретим нюансы.
Дом Солнца окутала тьма: царь его сам шагнул в пламя и отдал пламени всю свою семью. Мертв и величайший царев воевода, не вырвавшийся из клубка придворных распрей. Новому правителю не остановить Смуту и Интервенцию; всё ближе Самозванка – невеста Лунного королевича, ведущая армию крылатых людоедов. Ища спасения, он обращается к наёмникам Свергенхайма – Пустоши Ледяных Вулканов. Их лидер вот-вот ступит на Солнечные земли, чтобы с племянником нового государя возглавить ополчение. Но молодые полководцы не знают: в войне не будет победителя, а враг – не в рядах Лунной армии.
1870 год, Калифорния. В окрестностях Оровилла, городка на угасающем золотом прииске, убита девушка. И лишь ветхие дома индейцев, покинутые много лет назад, видели, как пролилась ее кровь. Ни обезумевший жених покойной, ни мрачный пастор, слышавший ее последнюю исповедь, ни прибывший в город загадочный иллюзионист не могут помочь шерифу в расследовании. А сама Джейн Бёрнфилд была не той, кем притворялась. Ее тайны опасны. И опасность ближе, чем кажется. Но ответы – на заросшей тропе. Сестра убитой вот-вот шагнет в черный омут, чтобы их найти.
Австрия, 1755 год. Императрица Мария Терезия бьётся за то, чтобы жизнь подданных стала благополучнее и безопаснее, а свет Науки и Справедливости достиг каждого уголка страны. Но земли Габсбургов огромны: где-то не стихают бунты, а где-то оживают легенды и сама ночь несёт страх. Когда в отдалённой провинции начинаются странные смерти, в которых местные жители винят вампиров, императрица отправляет проводить расследование Герарда ван Свитена – врача, блестящего учёного и противника оккультизма. И Мария Терезия, и доктор настроены скептично и считают происходящее лишь следствием суеверий и политических интриг.
Талантливый драматург, романист, эссеист и поэт Оскар Уайльд был блестящим собеседником, о чем свидетельствовали многие его современники, и обладал неподражаемым чувством юмора, которое не изменило ему даже в самый тяжелый период жизни, когда он оказался в тюрьме. Мерлин Холланд, внук и биограф Уайльда, воссоздает стиль общения своего гениального деда так убедительно, как если бы побеседовал с ним на самом деле. С предисловием актера, режиссера и писателя Саймона Кэллоу, командора ордена Британской империи.* * * «Жизнь Оскара Уайльда имеет все признаки фейерверка: сначала возбужденное ожидание, затем эффектное шоу, потом оглушительный взрыв, падение — и тишина.
Проза И. А. Бунина представлена в монографии как художественно-философское единство. Исследуются онтология и аксиология бунинского мира. Произведения художника рассматриваются в диалогах с русской классикой, в многообразии жанровых и повествовательных стратегий. Книга предназначена для научного гуманитарного сообщества и для всех, интересующихся творчеством И. А. Бунина и русской литературой.
Владимир Сорокин — один из самых ярких представителей русского постмодернизма, тексты которого часто вызывают бурную читательскую и критическую реакцию из-за обилия обеденной лексики, сцен секса и насилия. В своей монографии немецкий русист Дирк Уффельманн впервые анализирует все основные произведения Владимира Сорокина — от «Очереди» и «Романа» до «Метели» и «Теллурии». Автор показывает, как, черпая сюжеты из русской классики XIX века и соцреализма, обращаясь к популярной культуре и националистической риторике, Сорокин остается верен установке на расщепление чужих дискурсов.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новую книгу волгоградского литератора вошли заметки о членах местного Союза писателей и повесть «Детский портрет на фоне счастливых и грустных времён», в которой рассказывается о том, как литература формирует чувственный мир ребенка. Книга адресована широкому кругу читателей.
Лаконичное и обманчиво простое руководство по писательскому мастерству, которое научит видеть и чувствовать определенные элементы прозаического текста, техники и режимы повествования; различать эти элементы, чтобы эффективно использовать их и оттачивать мастерство. Каждая глава включает примеры из мировой классики с остроумными комментариями Урсулы Ле Гуин и упражнения, которые можно выполнять в одиночку или в группе. Все упражнения тренируют основные элементы нарратива: как рассказывается история, что движет ее вперед, а что тормозит. На русском языке публикуется впервые.
Внутренняя сила скрыта в каждом из нас, нужно лишь осознать это. В этой книге потомственный шаман-тольтек дон Хосе Руис делится историями, практиками и медитациями, которые помогут раскрыть свой природный потенциал и выйти на новый уровень самопознания и жизни.
В своей новой книге Дмитрий Горелышев дает аналитические и раскрепощающие упражнения для рисования набросков с фигуры, рекомендации по организации личной практики, а также ответы на наиболее часто задаваемые вопросы. Эти упражнения помогут как начинающим рисовальщикам, будь то иллюстраторы, художники-любители или студенты художественных вузов, так и профессиональным художникам разнообразить практику рисования человека, сделать ее по-настоящему увлекательной и полезной.
Авторская методика Александра Рыжкина из 6 этапов, основанная на двадцатилетнем опыте преподавания, — уникальное прикладное пособие для всех, кто хочет овладеть навыками академического рисунка головы человека. С помощью пошаговых указаний и подробных пояснений вы добьетесь искусного исполнения, глубины, цельности и выразительности рисунка в своих работах.