Причеши меня - [44]
Что делать со всей этой красотой — большой вопрос. Порой случается волшебство: разрозненность и правда сглаживается будто сама. Мы действительно в конце концов получаем более-менее приличный сюжет, где каждую «лозу» нужно просто аккуратно расправить, подрезать или сделать так, чтобы она зацвела. Но порой требуется и радикальная прополка. Вот только с этой прополкой/резкой/подсушкой — whatever — все не так просто. Чтобы сделать ее грамотно, нужно как можно лучше понимать собственный текст. И уметь задавать себе что? Правильно, вопросы!
Общепринятый совет о том, как автору обращаться с текстом, звучит примерно так: «Вырезайте все, что не работает на сюжет». Иногда его даже дополняют спорными обобщениями вроде: «способность кромсать — признак авторского профессионализма», «текст нельзя жалеть» и «сокращать можно бесконечно». Здравое зерно есть: я не вспомню свежего текста, своего или чужого, в котором бы совсем-совсем ничего не подсокращалось. Но противоположная тенденция куда сильнее. Сюжеты многих «сырых» текстов жалобно просят: «додай мотивации», «докрути конфликт», «я вообще не понимаю, что во мне происходит, автор не прописал законов мира». Порой случайная сцена — как персонажи гладят кошку — рассказывает об их отношении друг к другу и к миру то, что вам некогда рассказать в других местах. А вы эту кошку раз — и под нож, потому что ваша история про то, как ловят маньяка.
Говоря о буквальной резке — не текстовой, а медицинской, — мы ведь не хотим попасть под нож «беспощадного» хирурга. Беспощадность для нас далеко не показатель его профессионализма, так можно и селезенки недосчитаться. Мы предпочли бы, чтобы нас оперировал вдумчивый доктор, который знает, что резать, а что — ни в коем случае. Правки-сокращения касается то же.
Главная проблема в том, что «работа на сюжет» — понятие расплывчатое. Проще всего его тотально рационализировать: «Автор, щади только эпизоды и детали, развивающие конфликт, а все остальное — от лукавого. Ну дай еще характеры героев штришками. И внешность. Никаких километровых полей, никаких кошек, сырников и, упаси боже, никакой философии». В зависимости от того, что, зачем и для кого вы пишете, такой подход возможен. Но я бы все-таки советовала посмотреть на вопрос шире. Положите скальпель. Сейчас. Вспомните: вы приоткрываете читателю окно в чьи-то жизни, а жизнь в принципе полна деталей. Вы можете не понимать их значения, но оно есть. А в текстовом пространстве такие детали еще и важны для темпа и ритма.
Итак, если что-то из написанного вами не работает на сюжет в классическом смысле — то есть не «завязывает» узел событий, не движет героев по вехам развития, не подталкивает к кульминации, — оно все равно может иметь право на жизнь. Тогда оно должно:
• помогать сбросить напряжение или перевести дух — и герою, и читателю, и вам. В качестве примера опять приведу сериал «Очень странные дела», где мы не захлебываемся в безумном количестве интриг, тайн и жестокости только благодаря тому, что периодически персонажи гуляют, едят, играют в Dungeons and Dragons и делают уроки. Некоторые из этих сцен могут показаться лишними или чересчур длинными, но, по моим ощущениям, без них сериал превратился бы во вполне классический треш;
• с новой стороны раскрывать персонажа или его отношения с другими. Буквально недавно, обсуждая с издателем готовящийся роман, я услышала вопрос по поводу одной из трогательных сцен: «А для чего она?» Довольно разумно, учитывая, что вся книга — хроника тяжелой религиозной войны. Но эта сцена там — одна из немногих, где персонажи не пытаются удержать рушащийся мир, а просто… живут! Поэтому и мой ответ был прост: «Чтобы мы не забывали, что ничто человеческое нам не чуждо, даже если мы воины и короли», и этот ответ все поддержали;
• рисовать такую яркую и живую картинку, чтобы вопрос: «А зачем оно тут?» — был бы равносилен подобному вопросу о Джоконде в Лувре (в последнем случае количество картинок на единицу текста все же нужно контролировать, у нас не музей и, опять-таки, не «Тайная история»).
Все вышеперечисленные «нюансы» — на деле никакие не нюансы. Они примыкают к тем рядовым вещам, о которых мы поговорили и еще будем говорить. Персонажи не могут раскрываться только в «сценах, движущих основной конфликт» — им нужно еще пространство, в том числе обманчиво бесполезное. Сюжет нельзя остервенело гнать к завершению, как теленка хворостиной, — без перерывов на подышать и пощипать травку. И конечно, хороший текст невозможен без какой-никакой красоты. Без кино, обычного или 5D.
А вот сцена, написанная под девизом «Ну я не знаю, что тут должно происходить, поэтому пусть просто слоны потанцуют, хотя станцевали они у меня уже раз пять!», возможно, в будущем начнет вам же резать глаз. Кстати, именно чтобы избежать этого, писать поэпизодники иногда полезно.
Простое, но важное правило, которое в тексте воплощается даже не на сюжетном, а снова на стилистическом уровне! Давайте заглянем туда ненадолго и заберем последние ценные вещи. Итак. Разные сцены могут (а иногда и должны) быть написаны по-разному.
Дом Солнца окутала тьма: царь его сам шагнул в пламя и отдал пламени всю свою семью. Мертв и величайший царев воевода, не вырвавшийся из клубка придворных распрей. Новому правителю не остановить Смуту и Интервенцию; всё ближе Самозванка – невеста Лунного королевича, ведущая армию крылатых людоедов. Ища спасения, он обращается к наёмникам Свергенхайма – Пустоши Ледяных Вулканов. Их лидер вот-вот ступит на Солнечные земли, чтобы с племянником нового государя возглавить ополчение. Но молодые полководцы не знают: в войне не будет победителя, а враг – не в рядах Лунной армии.
1870 год, Калифорния. В окрестностях Оровилла, городка на угасающем золотом прииске, убита девушка. И лишь ветхие дома индейцев, покинутые много лет назад, видели, как пролилась ее кровь. Ни обезумевший жених покойной, ни мрачный пастор, слышавший ее последнюю исповедь, ни прибывший в город загадочный иллюзионист не могут помочь шерифу в расследовании. А сама Джейн Бёрнфилд была не той, кем притворялась. Ее тайны опасны. И опасность ближе, чем кажется. Но ответы – на заросшей тропе. Сестра убитой вот-вот шагнет в черный омут, чтобы их найти.
Австрия, 1755 год. Императрица Мария Терезия бьётся за то, чтобы жизнь подданных стала благополучнее и безопаснее, а свет Науки и Справедливости достиг каждого уголка страны. Но земли Габсбургов огромны: где-то не стихают бунты, а где-то оживают легенды и сама ночь несёт страх. Когда в отдалённой провинции начинаются странные смерти, в которых местные жители винят вампиров, императрица отправляет проводить расследование Герарда ван Свитена – врача, блестящего учёного и противника оккультизма. И Мария Терезия, и доктор настроены скептично и считают происходящее лишь следствием суеверий и политических интриг.
В новую книгу волгоградского литератора вошли заметки о членах местного Союза писателей и повесть «Детский портрет на фоне счастливых и грустных времён», в которой рассказывается о том, как литература формирует чувственный мир ребенка. Книга адресована широкому кругу читателей.
«Те, кто читают мой журнал давно, знают, что первые два года я уделяла очень пристальное внимание графоманам — молодёжи, игравшей на сетевых литературных конкурсах и пытавшейся «выбиться в писатели». Многие спрашивали меня, а на что я, собственно, рассчитывала, когда пыталась наладить с ними отношения: вроде бы дилетанты не самого высокого уровня развития, а порой и профаны, плохо владеющие русским языком, не отличающие метафору от склонения, а падеж от эпиграммы. Мне казалось, что косвенным образом я уже неоднократно ответила на этот вопрос, но теперь отвечу на него прямо, поскольку этого требует контекст: я надеялась, что этих людей интересует (или как минимум должен заинтересовать) собственно литературный процесс и что с ними можно будет пообщаться на темы, которые интересны мне самой.
Эта книга рассказывает о том, как на протяжении человеческой истории появилась и параллельно с научными и техническими достижениями цивилизации жила и изменялась в творениях писателей-фантастов разных времён и народов дерзкая мысль о полётах людей за пределы родной Земли, которая подготовила в итоге реальный выход человека в космос. Это необычное и увлекательное путешествие в обозримо далёкое прошлое, обращённое в необозримо далёкое будущее. В ней последовательно передаётся краткое содержание более 150 фантастических произведений, а за основу изложения берутся способы и мотивы, избранные авторами в качестве главных критериев отбора вымышленных космических путешествий.
«В поисках великого может быть» – своего рода подробный конспект лекций по истории зарубежной литературы известного филолога, заслуженного деятеля искусств РФ, профессора ВГИК Владимира Яковлевича Бахмутского (1919-2004). Устное слово определило структуру книги, порой фрагментарность, саму стилистику, далёкую от академичности. Книга охватывает развитие европейской литературы с XII до середины XX века и будет интересна как для студентов гуманитарных факультетов, старшеклассников, готовящихся к поступлению в вузы, так и для широкой аудитории читателей, стремящихся к серьёзному чтению и расширению культурного горизонта.
Расшифровка радиопрограмм известного французского писателя-путешественника Сильвена Тессона (род. 1972), в которых он увлекательно рассуждает об «Илиаде» и «Одиссее», предлагая освежить в памяти школьную программу или же заново взглянуть на произведения древнегреческого мыслителя. «Вспомните то время, когда мы вынуждены были читать эти скучнейшие эпосы. Мы были школьниками – Гомер был в программе. Мы хотели играть на улице. Мы ужасно скучали и смотрели через окно на небо, в котором божественная колесница так ни разу и не показалась.
Лаконичное и обманчиво простое руководство по писательскому мастерству, которое научит видеть и чувствовать определенные элементы прозаического текста, техники и режимы повествования; различать эти элементы, чтобы эффективно использовать их и оттачивать мастерство. Каждая глава включает примеры из мировой классики с остроумными комментариями Урсулы Ле Гуин и упражнения, которые можно выполнять в одиночку или в группе. Все упражнения тренируют основные элементы нарратива: как рассказывается история, что движет ее вперед, а что тормозит. На русском языке публикуется впервые.
Внутренняя сила скрыта в каждом из нас, нужно лишь осознать это. В этой книге потомственный шаман-тольтек дон Хосе Руис делится историями, практиками и медитациями, которые помогут раскрыть свой природный потенциал и выйти на новый уровень самопознания и жизни.
В своей новой книге Дмитрий Горелышев дает аналитические и раскрепощающие упражнения для рисования набросков с фигуры, рекомендации по организации личной практики, а также ответы на наиболее часто задаваемые вопросы. Эти упражнения помогут как начинающим рисовальщикам, будь то иллюстраторы, художники-любители или студенты художественных вузов, так и профессиональным художникам разнообразить практику рисования человека, сделать ее по-настоящему увлекательной и полезной.
Авторская методика Александра Рыжкина из 6 этапов, основанная на двадцатилетнем опыте преподавания, — уникальное прикладное пособие для всех, кто хочет овладеть навыками академического рисунка головы человека. С помощью пошаговых указаний и подробных пояснений вы добьетесь искусного исполнения, глубины, цельности и выразительности рисунка в своих работах.