Причём тут менты?! - [60]

С четвертой попытки мне повезло:

— А Ира случайно не у Лины? Просто замечательно! Вы извините, это очень важно, вы не могли бы мне дать ее телефон? Что?

У Лины не было телефона. Счастливая!

— А адрес, адрес вы случайно не знаете?

Я вышел на улицу на целый час раньше, чем вчера, но рисковать не хотел. Пушку я, конечно, опять оставил дома — в том настроении, в котором я находился, я мог и подбелить кого-нибудь! Чего не рекомендует делать УК РФ. Незаслуженные обиды и оп-леухи прошедшей ночи будоражили мозг и заставляли нервно почесывать кулаки. Да если б у меня попросил закурить даже безобидный внешне трехлетний малыш — ух, я бы ему показал!

Не желая снова попасть на автопиратов, я дождался зеленоглазого таксомотора и сказал адрес:

— К метро «Владимирская»!

У меня хватило ума купить у метро розочку и найти нужный подъезд в проулке, которым когда-то многие питерцы хаживали на концерты в ДК пищевиков: клуб «Восток», рок-сэйшны зари перестройки. Лестница внутри старинного особняка была широкой, с низенькими ступеньками. По таким лестницам только. незваных гостей и спускать!

На мой звонок в дверь никто не ответил. Да я и сам его не расслышал: гремящая внутри попсовая музыка сотрясала стены. Хотя вполне Может быть, что они тряслись от притопов танцующих. Танцы! Вот абсурдный спорт!

Зажав розу в зубах, я одной рукой вновь надавил на звонок, а второй начал наносить ритмичные удары по двери, стараясь не попадать в такт ритму праздника. Первыми отреагировали соседи по лестничной площадке У дамы из квартиры слева было удивительное лицо: настолько узкое, что она, приоткрыв дверь на цепочке, умудрилась просунуть его в образовавшуюся смотровую щель.

— От вашей музыки стены дрожат!

Я на мгновенье повернулся к ней.

— ЭТО не моя мужика, я ш пражником пришел пожравить! — пояснил я, не вынимая изо рта розы, и продолжил свое занятие.

— Молодой человек! Что у вас в зубах?!

— Рожа! — ответил я честно.

— Хам! Негодяй! Пьяный мерзавец!

— Шо?

Можно было не отвечать на ее идиотский вопрос, но ведь ответ был и вежливым, и честным! Меня настолько удивило то, что я — ну как всегда! — нарвался на дождь из немотивированных оскорблений, что не сразу сообразил, что ее обидело.

На мгновение я остановился и вынул стебель изо рта.

— Да замолчите же! Не хотел я вас оби деть! Не рожа, я хотел сказать «роза»! Про сто меня никогда не водили к логопеду с соломой в зубах…

Только она замолчала, как я позволил своему оправдательному пафосу завести меня слишком далеко:

— … просто руки были заняты, вот я и сжал ее зубами, не на коврик же было класть!

— Да, действительно…

— Ро-за! Роза! Вот, видите какая краси-ая! А вы: «Рожа, рожа!» Эх вы! Сами вы рожа!

— Я вызываю милицию! — в наступившей вдруг ужасной тишине сказала она жутким шепотом.

— О Боже! — взвыл я и, вновь зажав розу в зубах, с удвоенной энергией принялся за полюбившуюся мне процедуру.

Дверь распахнулась внутрь во всю ширину и так внезапно, что я, занеся предплечье для очередного удара, догадался только сделать удивленное лицо — за полмгновенья до того, как начать полет.

Летел я долго. Головой вперед. Левой, соскользнувшей со звонка рукой, я попытался зацепиться за дверной косяк, но вместо него мои пальцы встретили что-то мягкое и упругое, под чем-то шуршащим. К моим глазам стремительно приближался живот открывшей дверь девушки. Я сжал пальцы левой руки. Последнее, что я услышал до того, как нанести любимый всеми зэками удар головой, был треск рвущейся материи. Затем моя голова погрузилась на мгновенье во что-то мягкое, правой я подхватил девушку под коленки, чтобы хоть как-то смягчить нашу стыковку.

Мы с ней оказались на полу. И послышался визг. Странно, мне показалось, что визжали два голоса.

В любой ситуации я прежде всего остаюсь Джентльменом! Единственное, что утешает! Вот и сейчас: я падал сам, но, влетев в эту даму, Умудрился сделать нашу с ней совместную посадку настолько мягкой! Настолько, на сколько это оказалось возможным, мда. Но все же! Вот что значит владеть тонкостями изящного искусства своевременно подхваты-вать девочек под коленки! В результате она приземлилась на самые приспособленные для мягкой посадки части своего тела, да и я не ударил в пол лицом. Правда, она все же на какое-то мгновение сложилась, как тот перо-чинный ножик, в результате чего моя голова на какое-то мгновение оказалась как бы в плену: ее груди сверху надавили на мой затылок и вжали лицо в синий бархат едва прикрывавшего ее миниплатья. Она сказала «О!» — просто «О!» — и только потом завизжала.

«Странно, почему мне кажется, что визжат два голоса?» Я начал медленно подниматься, убеждаясь, что второй голос не может принадлежать мне. В моем рту по-прежнему торчала роза. Она даже не сломалась. Но мой слух меня не обманывал.

Девушки, видно, собирались выйти покурить на лестницу — это можно было установить по рассыпанным по полу сломанным сигареткам, — и, когда одна, в темно-синем бархатном миниплатье, резко распахнула дверь на себя, вторая стояла справа от нее. Только теперь я понял, за что пытались уцепиться пальцы моей левой руки. На этой второй де-вушке было очень красивое платье из тонкой золотистой парчи с очень узким, но довольно глубоким вырезом на груди.