При свете звезд - [33]

К ее радости, из окна открывался вид на двор, внутреннюю стену и возвышавшуюся над ней часть восточной башни, и тут у девушки перехватило дыхание. Она увидела Люка, трудившегося под полуденным солнцем. Жара спала, стало по-осеннему прохладно, и Люк работал в голубой тунике, облегавшей его могучее тело. Мерри, как всегда, испытала томление, глядя на него.

– Так приятно общаться с молодой девушкой, – заметила леди Адель.

Мерри отошла от окна, села в кресло, придвинутое к очагу, и взяла пяльцы с вышивкой.

Леди Адель не говорила о том, как ей приятно общество Мерри.

– А давно Эван и Эдгар уехали? – спросила девушка, набравшись храбрости.

Вышивка в руках леди Адель задрожала. На лице баронессы отразилось отчаяние. Мерри упала перед ней на колени.

– Простите, ради Бога, я расстроила вас. Я всегда причиняю людям неприятности.

Глаза леди Адель затуманились слезами.

– Они уехали больше десяти лет назад, – призналась баронесса, – и я их больше не жду. – Она залилась слезами.

Мерри обняла ее. Девушка подозревала, что с момента ухода ее сыновей прошло много времени. Но десять лет! Десять лет без единой весточки могли означать лишь одно – что их давно нет в живых.

Мерри испытала стыд. Она думала только о себе, не замечая страданий баронессы. Мало того что она потеряла двоих сыновей, так теперь еще ее дом подвергался разгрому, а над мужем нависла угрозу смерти.

Мерри тоже заплакала и принялась утешать баронессу, уверяя ее, что все еще наладится. Хотя на самом деле понимала, что леди Адель не на что надеяться.

Какая несправедливость!

Охваченная негодованием, Мерри выпрямилась.

– Я ним поговорю! – пообещала девушка.

– С кем, с сэром Люком? – Баронесса ушам своим не верила.

– Да, – ответила Мерри. Ее решимость с каждой секундой крепла. – Он не знает о судьбе ваших сыновей. Если бы вы ему рассказали, он прекратил бы этот ужасный разгром и оставил бы вас в покое.

Баронесса обхватила лицо Мерри ладонями.

– Ничего из этого не выйдет, детка, – печально промолвила она. – Я знаю, из какого он слеплен теста. Мой Йен такой же. Сэр Люк поступает так, как велит ему его долг. Он выполняет приказ принца.

Мерри покачала головой:

– Нет, он поступит по справедливости. Вы должны все рассказать ему. Должны умолять его…

– Ни за что, – заявила баронесса, доказав тем самым, что в ее жилах течет голубая кровь.

Отказ баронессы поразил Мерри.

– Тогда позвольте мне сделать это вместо вас, – предложила девушка.

– Ничего из этого не выйдет, – промолвила леди Адель, поджав губы.

– Позвольте мне хотя бы попытаться, – упорствовала Мерри. – Как это может повредить? Возможно, сэр Люк ограничится тем, что уже сделал.

Баронесса погладила Мерри по щеке.

– У вас доброе сердце, девочка, – заметила она. Мерри удивилась. Много лет все называли ее ведьмой.

– Почему бы вам не остаться здесь, с нами, когда Феникс улетит? – предложила леди Адель.

Губы Мерри тронула грустная улыбка.

– Спасибо вам за доброту, – ответила девушка, – но мне нужно ехать.

Она сомневалась, что барон со своими престарелыми вассалами сможет защитить ее, если церкви станет известно ее местонахождение. Только муж ее сестры, Рубака, обладает такой властью.

Но про себя Мерри решила забыть на время о своих бедах и рассказать Фениксу о горе баронессы.

Люк опустил лезвие топора к ногам и в который уже раз устремил взгляд на главную башню замка. Только что он видел, как из окна выглянула Мерри. Только что она стояла там, но в следующий миг исчезла. Люка обуревали противоречивые чувства. Его радовало, что он спас ее от беды, но огорчало, что ради этого пришлось поступить жестоко. Люк также испытывал непреодолимое желание снова заключить ее в объятия.

Наведавшись к Мерри поутру, он узнал, что леди Адель осталась в ее комнате на ночь, и был за это благодарен баронессе.

С каждым ударом сердца его эмоции менялись, как в калейдоскопе. Он не мог не винить Мерри в том, что из-за нее ему пришлось убить одного из воинов. Остальные солдаты отреагировали на проявленную им жестокость со страхом. Потребуется время, чтобы снова завоевать их доверие.

В то же время он был зол на солдат за то, что, не зная Мерри и не имея на то никаких оснований, они считали ее колдуньей. К тому же вину за ночной инцидент целиком и полностью возложили на девушку. С невежеством и суевериями Люк не мог и не хотел мириться. Еще его мучил страх, что, польстившись на обещанное вознаграждение, кто-нибудь из них похитит Мерри.

В конце концов Люк пришел к выводу, что ответственность за Мерри лежит на нем. Он обещал сэру Роджеру передать ее в руки Рубаки живой и невредимой. И не нарушит своего обещания.

Все же Люк подозревал, что дело было не только в этом. Его терзала мысль, что девушка может стать жертвой любого мужчины.

Люк сделал шаг назад, затем второй и едва не потерял равновесия в том месте, где низкая стена была уже снесена. Еще один шаг – и он мог насмерть разбиться. «Считай это предостережением», – сказал он себе, вытирая со лба пот. Он был не вправе считать Мерри своей собственностью. Подобное отношение сулило ей неприятности. В этом случае она была бы вправе ожидать от него большего, чем быстрое обладание и еще более быстрое прощание. Он помолвлен с Амалией, женщиной, которая может дать ему все, о чем он мечтает: официальное признание и замок Арундел.