При дворе Тишайшего - [62]
– Что, егозы, делаете? – трепля сестер по щекам, спросил он царевен.
– Да ничего, с тоски дохнем! – капризно произнесла Ирина Михайловна.
– Что так? – улыбнулся царь и перевел свой взор на скромно потупившуюся боярыню Хитрово. – Ты, Елена Дмитриевна, совсем «верх» забросила, тебя и вовсе здесь не видать! Что-то все хлопочешь, а о чем – нам и не ведаешь.
– Ничего я не хлопочу, царь-государь, – ответила боярыня, метнув на царя один из чарующих взглядов, – и на «верху» бываю, да ты не изволишь замечать слугу твою!
По губам царя пробежала улыбка; его глаза ласково блеснули на молодую вдову.
– Вот царевны, вишь, жалуются, что забываешь их, – проговорил он.
– Известно, забыла! – вмешалась Анна Михайловна. – Почитай, все время у себя в светелке забавляется, а мы одни; ничего нового она не измышляет для нашего веселья.
– Ах, девушки, до веселья ли теперь? Вот царь-батюшка в поход собирается… плакать надо, слезы горькие разливаючи… – заговорила певучим голосом ехидная «верховая боярыня».
– Оставь, Микулишна, надоела! – взвизгнули все три царевны и, обнимая Елену Дмитриевну, стали просить, чтобы она придумала какое-нибудь увеселение для них.
– Погодите, милые, – ответила Хитрово, – вот поговорю с батюшкой-царем кое о чем, а после того поизмыслю, чем бы мне вас повеселить.
– О чем будешь говорить? О приказных делах? – спросила младшая из царевен. – Ой, скучища какая! Пойдемте, девицы, песню споем! – предложила она.
Царь и царица одобрили это предложение; царевны вышли, а следом за ними пошли и остальные женщины; в комнате остались кроме царской четы только Хитрово, Милославский и еще две из самых приближенных к царице «верховых боярынь».
– Ну, сказывай, сказывай, что у тебя за такие дела? – с любопытством произнес Алексей Михайлович, распахивая кафтан и ласково глядя на Елену Дмитриевну.
Царица позевывала, время от времени лениво пожевывала пряники, а скоро и совсем ушла в какое-то тупое самосозерцание и не слушала ничего. Милославский сидел в кресле, непринужденно развалясь, чутко прислушиваясь к тому, что именно скажет царская любимица.
– Государь, – начала Елена Дмитриевна, – Пронский дочь свою просватал за князя Черкасского…
– Знаю, – возразил Алексей Михайлович. – А ты что же? Разве что-либо против этого сватовства имеешь?
– Царь-батюшка, княжне Пронской семнадцати лет нет, а Черкасскому и все пятьдесят!
– Отцу виднее!
– Пронский на Черкасского золото зарится. Корыстен князь, а о дочери у него и думушки нет.
– Разве она не по воле идет? – спросил Алексей Михайлович, заинтересовавшись сообщением.
– Разве пойдешь по воле за такого старого да тучного? Не прикажи, царь-батюшка, губить девушку!
– Чем Черкасский не жених? – вмешался вдруг Милославский. – И родовит он, и богат, да и, по правде сказать, что за года такие – пятьдесят-то лет? В самом, можно сказать, соку мужчина, а не что-либо как! – И он молодцевато крякнул.
Хитрово насмешливо глянула на царского тестя. Она отлично знала, что алчный царедворец ни за кого даром не вступится. Значит, Черкасский подкупил его. Но эта мысль не обезоружила Елену Дмитриевну; она надеялась на свое влияние на царя и задумала показать Милославскому свою силу немедленно.
– Черкасский стар, блуден, скареден и звероподобен, – твердо отчеканила она. – И знаю, царь-батюшка не даст загубить молодую душу княжны Пронской, вступится он за бедную… Единым своим царским словом отразит ее беду неминучую. Правда ли, надежа-царь? – спросила смелая боярыня Алексея Михайловича и обдала его томным, нежным, ласковым взглядом.
Царь смешался. Он должен был принять чью-нибудь сторону и одним словом остановить пререкания, но это слово трудно было произнести доброму, нерешительному государю.
– Пустое молвишь, боярыня! – надменно произнес Милославский, думая, что царственный зять непременно примет его сторону. – Не царево дело мешаться промежду отца с дочерью. Над дочерью один господин – отец!
– Ну, царь-государь не так решит это дело, – твердо произнесла боярыня Хитрово.
– Я уже велел князю Пронскому свою дочь мне показать, – сказал в примирительном тоне Алексей Михайлович. – Она сама поведает мне, люб ли ей Черкасский или нет?
– Да это я могу тебе, государь, сказать, – поспешно проговорила Хитрово. – Я знаю, ненавистен ей князь!
– А ненавистен – стало быть, и толковать нечего: не силком же под венец тащить девок.
– Как же так? Неужели волю девкам давать? – озлобленно спросил его Милославский. – Не дело ты говоришь, царь!
– Молчи, не тебе, холопу, учить меня! – вспыхнул Алексей Михайлович. – Не быть княжне Пронской за Черкасским, вот тебе моя царская воля!
Милославский, хорошо зная вспыльчивость царя, покорно склонил голову. Боярыня Хитрово победоносно поглядывала на царского тестя. Государь сидел насупившись и нервно постукивал пальцами о ручку кресла. Наступило неловкое молчание.
Наконец царице Марии Ильиничне наскучила эта внезапно наступившая тишина, и она решилась заговорить первая:
– Что, перед походом поедем помолиться в монастыри?
– Поедем, как же!.. Беспременно надо поехать святым угодникам помолиться!
– Иван Выговской-то метит в гетманы, – заговорил Милославский. – Беспременно много нам смут причинит.
Судьбы первой российской императрицы Екатерины I и загадочной красавицы Марьи Даниловны переплелись так тесно, что не разорвать. Кто же та роковая женщина, которая появилась в Петербурге на закате царствования Петра Великого и из полной безвестности поднялась на вершину богатства и власти, став фрейлиной государыни? Почему, она обладала столь безграничной властью над царственными особами?Весь двор Петра I охватил невиданный переполох, и даже всесильный фаворит царя Меншиков не может справиться с коварной авантюристкой.
Перед вами два исторических романа замечательного русского писателя Валериана Яковлевича Светлова (1860–1934).В увлекательнейшем произведении «из времен царствования Алексея Михайловича» «При дворе Тишайшего» В. Я. Светлов сумел увидеть историю по-новому, настолько интересно воссоздать жизнь людей того времени, с их радостями и горестями, переживаниями и раздумьями, что целая эпоха предстает перед читателями так, будто она раньше была ему неведома.Несколько поколений вглядывались в Кунсткамере в черты лица женщины, голову которой столь безбожно долго сохраняли для обозрения, и с интересом познакомились бы с тем, как представил писатель в романе «Авантюристка» жизнь этой преступно известной фрейлины петровского времени.
Имя Валериана Яковлевича Светлова (наст. фам. Ивченко: 1860–1934) – автора исторических романов и рассказов, увлеченного исследователя Кавказа и древних культур, путешественника. искусствоведа, было хорошо известно дореволюционной России. Балетный критик, муж балерины В. А. Трефиловой, коллекционер и журналист, он сотрудничал в журналах «Нива», «Театр и искусство», «Звезда», Ежегоднике императорских театров, газетах «Биржевые ведомости», «Слово» и др. Автор работ по истории русского балета. В 1909 г. принимал участие в организации Русских сезонов Дягилева.
Перед вами два исторических романа замечательного русского писателя Валериана Яковлевича Светлова (1860–1934). В увлекательнейшем произведении «При дворе Тишайшего» В. Я. Светлов сумел увидеть историю по-новому, настолько интересно воссоздать жизнь людей того времени, с их радостями и горестями, переживаниями и раздумьями, что целая эпоха предстает перед читателями так, будто она раньше была ему неведома. Несколько поколений вглядывались в Кунсткамере в черты лица женщины, голову которой столь безбожно долго сохраняли для обозрения, и с интересом познакомились бы с тем, как представил писатель в романе «Авантюристка» жизнь этой преступно известной фрейлины петровского времени. Содержание: При дворе Тишайшего Авантюристка.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Теодор Мундт (1808–1861) — немецкий писатель, критик, автор исследований по эстетике и теории литературы; муж писательницы Луизы Мюльбах. Получил образование в Берлинском университете. Позже был профессором истории литературы в Бреславле и Берлине. Участник литературного движения «Молодая Германия». Книга «Мадонна. Беседы со святой», написанная им в 1835 г. под влиянием идей сен-симонистов об «эмансипации плоти», подвергалась цензурным преследованиям. В конце 1830-х — начале 1840-х гг. Мундт капитулирует в своих воззрениях и примиряется с правительством.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.