При дворе герцогов Бургундских. История, политика, культура XV века - [12]

Подобное отношение выразилось и в его предубеждении против советников, выходцев из неблагородных сословий[102]. Но, пожалуй, более показательным в этом смысле примером является реакция Шатлена на смещение Николя Ролена с поста канцлера дворянской группировкой, возглавляемой крупными аристократами Бургундского государства Антуаном де Круа и Тибо де Нефшателем. Хронист достаточно подробно описывает опалу канцлера[103] и явно симпатизирует его противникам, с удовольствием перечисляет многочисленные жалобы на некогда могущественного государственного деятеля и его родственников. Ролен, по словам Шатлена, не хотел, чтобы кто-нибудь занял его место, и стремился оставаться канцлером до своего последнего дня, торжествуя над фортуной. Он был очень мудр в земных делах и заботился больше именно о них, будто бы земная жизнь вечна, отдаляясь тем самым от более надежного пути, т. е. от пути спасения, от заботы о своей душе. И когда, казалось бы, его положение было стабильно и прочно, фортуна повернулась к нему спиной[104]. Канцлер, этот прагматичный политик, пытался обеспечить будущее своих детей, понимая, что им придется жить при новом герцоге, поэтому поддержал Карла Шароле в его конфликте с Филиппом Добрым, чем не преминули воспользоваться его противники.

Следующий за Общественной Необходимостью персонаж, Внимание к человеческим делам (Consideration des humains affaires), во многом повторяет уже высказанную автором идею о необходимости действовать во благо подданных.

Последним персонажем, явившимся перед герцогом, был человек, носящий четыре имени: Взгляд на свой долг (Regard a son devoir), Взгляд на свое призвание (Regard a sa vocation), Взгляд на свою славную судьбу (Regard a sa glorieuse fortune), Взгляд на множество великих примеров (Regard a multitude de divers grans exemples). Он в некоторой степени подводит итог всем размышлениям Шатлена о государе, повторяя уже высказанные им идеи или же уточняя их. Другими словами, в речи этого персонажа автор делает краткий набросок идеального государя.

Призывая Карла Смелого подумать о его долге и обязанностях, Шатлен поясняет, что ими являются добродетели: справедливость, разум, честность, заботливость (sollicitude), стремление к общему благу, надежда на спасение (attente ä salut), необходимость держать народ в страхе (en cremeur), а дворян в любви (en bonne amour), земли в покое и порядке, защищая от врагов, использовать разум, а не волю и желание (volonte), повелевать собой, а затем другими, почитать Бога и Святую Церковь, служить миру примером добра[105]. Автор настаивает, что обязанность государя обладать всеми этими добродетелями, ибо для него, как и для большинства других мыслителей эпохи Средневековья, характерна абсолютизация нравственного облика человека[106]. «Одни – белые, а другие – черные…», – пишет Шатлен, понимая под белым и черным добродетель и порок соответственно[107]. Однако подобное возможно лишь в теории. И он осознавал это. Богатейший жизненный опыт Шатлена привел его, так же как и Ф. де Коммина, к этому убеждению. Совершенных людей невозможно найти в мире[108]. Неслучайно в своей похвале Филиппу Доброму он рассказывает и о недостатках государя, ничуть не сомневаясь в том, что последний обладает и добродетелями.

Любопытна трактовка Шатленом происхождения власти герцога. Она, безусловно, дарована Богом, ибо «нет власти не от Бога», как сказано в Послании к римлянам апостола Павла (Рим. 13,1). Постулирование подобного тезиса в Бургундском принципате имело далеко идущие последствия. Обожествление власти герцога и отношения между светской и духовной властями в государстве, созданном герцогами Бургундскими, является темой для отдельного исследования. Здесь же остановимся на некоторых деталях, связанных с рассуждениями Шатлена об обязанностях государя. Он указывает на то, что власть герцога дарована ему Богом. При этом герцог подобно доброму пастырю ведет свой народ к главной цели земного существования – спасению, заботится о его благосостоянии. По сути, Шатлен передает светской власти в лице государя заботу о спасении – функцию, которая первоначально должна была принадлежать духовенству. Карл Смелый, по мысли автора, владеет ключами для спасения человека (своего подданного), может даровать ему и самому себе благословение[109]. Налицо не только попытка показать независимость светской власти от духовной. Акцент в трактате сделан именно на обязанностях государя в сфере земных дел. Неслучайно, как мы видели выше, герцогу был представлен персонаж, олицетворявший «внимание к человеческим делам». Автор многократно призывает Карла защищать и оберегать своих подданных, заботиться об общем благе. Несомненно, Шатлен был в курсе тех идей, которые циркулировали в среде бургундских мыслителей по поводу этой проблемы. Ведь еще в правление Филиппа Доброго Ж. Воклен, переводя с латыни трактат Жиля де Рома (Эгидия Римского) «О правлении государей», предпослал ему введение, в котором утверждал лишь светскую направленность политики принца, оправдывая тем самым претензии герцога на независимость как от духовной власти, так и от власти французского короля и германского императора