Президенты без государств - [37]

— Что он говорит?

— То же, что мне известно и без его слов. Он подтвердил, что вместе с доктором Ольцшей был в машине. — И Келлингер рассказал все подробности допроса.

— Похоже, что Рейнер бежал, — недоумевал генерал.

— Исчезла картотека с агентами и ряд других совершенно секретных бумаг.

— Невероятно, этого не может быть!

— Но факт! Он отсутствует вторые сутки.

— Да, а вдруг у него действительно был проводник до самого дядюшки Сэма.

— Я боюсь другого, не попал ли Ольцша к Ивану. И не помог ли ему в этом лейтенант Орозов.

— Что, Орозов привел русского проводника? Это исключено. Я хорошо знаю Рейнера. Он никогда не пойдет на сговор с большевиками. Никогда! Он ненавидит их так же, как и я. Но мы еще им покажем. Мы будем их уничтожать! Мне поручено большое дело… — И генерал подробно рассказал своему старому другу о приказе Кальтенбруннера и о поручении Шелленберга.

— Вот так, старина Келлингер, мы будем их истреблять пока можем.

Вошел Асан. Принес бутылку вина и две рюмки, наполнил их и молча удалился.

Как ни отказывался Келлингер от вина, ссылаясь на печень, генерал заставил его выпить несколько рюмок.

— Да, солдат, которого к Ольцше привел Орозов, никто иной как американский агент, — сказал Мадер, с каждой рюмкой все больше укрепляясь в этой мысли. — С ним Рейнер давным-давно установил личный контакт. Орозов тут ни при чем.

— Может быть… Может быть… Но я Орозову не доверяю. Интуитивно я чувствую, что он нас перехитрил.

— Не преувеличивайте его способности. Хотя я сам рекомендовал в свое время племяннику взять его к себе на работу. Я и сейчас ценю в нем смекалку. Он не глуп и не один год ревностно служил нам. Прошу прощения, мой друг, но мне кажется, Орозов мог бы нам помочь.

— Хорошо, утром Орозов будет у вас.

— Возможно, мы теперь не скоро увидимся, Келлингер. На всякий случай я хотел бы узнать ваши планы на будущее.

— Мой план — это исполнение инструкции Гиммлера о преобразовании органов и кадров СС на случай поражения и оккупации Германии.

Предвидя крах фашистской Германии, Гиммлер разработал план, по которому на первой стадии предписывалось обосноваться в качестве обычного «гражданина»: обеспечить учет всего офицерского состава в округах и наладить связь в рамках традиционных «землячеств». На второй стадии, примерно через четыре года, обеспечить учет унтер-офицерского и рядового состава в округах и установить контакты с политическими кругами, начать создание военных формирований под видом разного рода «союзов», клубов. Генерал Майер Мадер не знал, что еще потребует от него Шелленберг, но пока не собирался бежать из Германии. «Тут хватит работы», — думал он, прощаясь с Келлингером.

— Насчет Орозова не забудьте.

— Все будет, как я сказал, генерал. Но я придерживаюсь такого принципа: попал под подозрение — должен быть повешен.

Орозов не спал всю ночь. Под утро завыли сирены, предупреждая о воздушном налете. Послышался гул. С каждой минутой он усиливался. Залаяли зенитки. Яркое пламя осветило потолок и стены подвала. Совсем рядом раздался оглушительный грохот. В окно ворвался удушливый дым.

Наверху раздались крики и топот кованых сапог, в замке загремел ключ.

«Это конец!»

Дверь открылась.

— Орозов, выходи! Живо!

Ахмат встал и медленно двинулся к выходу.

— Благодари Аллаха и генерала Мадера за то, что тебя не повесили, — сказал Келлингер, как только Ахмата ввели в его кабинет.

Орозов в последние месяцы не раз встречался с генералом в Главном управлении имперской безопасности. Ахмат знал, почему генерала отстранили от командования полком СС и перевели в управление. Причиной было восстание туркестанцев и растрата денег, отпущенных на формирование туркестанского полка СС.

Орозова привезли в «опеле» на виллу генерала Майера Мадера. Дверь Орозову открыл толстяк Асан, с мешками под глазами. Он взглядом приказал Орозову остаться у порога и исчез за противоположной дверью. В темном коридоре стояла влажная духота, пахло дымом. На вешалке висели генеральская шинель и дамское пальто. В углу в корзине валялись пустые бутылки из-под вина, консервные банки, засаленная бумага.

Проходя по коридору Орозов сквозь приоткрытую дверь увидел лежащую на широкой кровати молодую женщину. Услышав шаги, она подняла голову и прикрыла руками обнаженную грудь. Ахмат узнал ее. Это была Гайнтель.

Входя в кабинет генерала, подумал: «Любовница Ольцши уже здесь. Ну и дела».

Генерал сидел за столом, заваленном бумагами. Перебирая их, некоторые сжигал в камине.

— А, дружище! — воскликнул он. — Давно тебя не видел. — Он предложил Орозову сесть в кресло у стола.

Усаживаясь, Ахмат сморщился от приступа боли в желудке.

— Что с вами, лейтенант? — обеспокоенно спросил генерал. — Они вас били? Вы нездоровы?

— Нет. Они не били. Но разве справедливо сажать за решетку тех, кто верен фюреру до конца…

Мадер перебил его:

— Это еще не конец. Мы еще им покажем. Ходят слухи, что положение на нашем фронте улучшится. Девятая армия подойдет к Берлину и вместе с двенадцатой армией Венка нанесет сокрушительный удар с юга. С севера на русских навалятся войска Штейнера. Это принесет нам победу. — Мадер и сам не верил в то, что говорил, но считал своим долгом вселить в Орозова веру в успех.