Президент заказан. Действуйте! - [23]

– Ты о снайпере?

– Не только, – Клим зашелестел планом резиденции; как и было обещано, совсекретная карта уже была предоставлена начальником охраны.

– Если ты имеешь в виду телевизионщиков – то это наши люди. Стократно проверенные. – Президент, как и положено в беседе старых друзей, сознательно опустил очевидные логические звенья. – Просто работа у них такая... Сенсации хочется, аж зубы сводит.

– Защищаешь? Да, понимаю – у каждого своя работа, – Бондарев внимательно изучал план. – И у тебя, и у меня... и у того, кто в тебя стрелял. И он пока из всех нас самый успешный.

– Я тебе уже сто раз говорил: переходи ко мне в охрану! Хоть начальником... Будет тебе работа!

Клим мягко улыбнулся.

– Я всего лишь рыбак.

– Это не работа, а хобби.

– Если бы я хотел превратить хобби в работу, я бы давно капитанил где-нибудь на сейнере. Ловил бы своего любимого тунца в Тихом океане и горя бы не знал. Или как минимум – пошел бы инструктором по спортивной рыбалке. Ладно, – Бондарев взял авторучку и сделал несколько пометок на карте. – А насчет телевизионщиков могу дать хороший совет. Можешь принять, можешь отвергнуть. Но я бы на твоем месте вообще отказался от показа фильма по телевидению. Пока никому не известно, где начинается эта история со стрельбой и куда она может вылиться. В конце концов, ты в плановом отпуске, культурно отдыхаешь... В такой момент не стоит напоминать о себе. Следует взять паузу. Да и программа пройдет без особого резонанса. Лето, сезон отпусков, народ или на отдыхе, или на дачах...

– Хочешь сказать, что убийце... то есть заказчику... надо дать понять, что выстрел достиг цели? – Собеседник проницательно оценил иносказание.

– Не сказать – намекнуть. Только не в лоб, иначе все станет понятно.

Президент расслабил узел галстука и мельком взглянул на перекидной календарь, испещренный разноцветными пометками.

– А как же встреча глав государств СНГ? Отменить ее даже я не в силах! Ты ведь понимаешь, какие вопросы там будут решаться!

– Есть еще время. За ближайшие дни что-нибудь наверняка прояснится.

– Мне надо подумать. – Президент непонятливо смотрел, как авторучка в руках собеседника испещряет план резиденции непонятными значками.

– Может, выйдем во двор? Теперь резиденция и в самом деле закупорена, как консервная банка, – неожиданно предложил Бондарев. – Погода-то какая... Не беспокойся, нового выстрела не будет. Лишних людей во внутреннем кольце охраны нет.

– А я и не беспокоюсь. К тому же среди тех, кто до конца не посвящен в детали, уже умело запущена версия, что по резиденции будет разгуливать мой двойник...

Главный корпус резиденции органично вписывался в мягкий южный пейзаж. Аккуратный трехэтажный домик с дорическими колоннами неуловимо напоминал старинную дворянскую усадьбу, где строгий, но справедливый барин со вкусом нежится в любви и уважении подданных. И только загадочного свойства датчики да многочисленные объективы камер наружного наблюдения, радужно блестящие в лучах заходящего солнца, свидетельствовали о том, что хозяину этого дома не стоит забывать о безопасности...

Несколько минут мужчины молча прохаживались по ухоженным аллейкам резиденции.

Полупрозрачный паучок, путешествующий по невидимой паутинке, приземлился на плечо президента.

– Уходи ты отсюда, пока цел, – серьезно посоветовал Клим. – Тут серьезные люди... Не заметишь, как раздавят, – Бондарев обернулся к собеседнику. – Честно говоря, до сих пор не могу понять – как тут можно полноценно отдыхать?

– Средняя полоса России мне нравится куда больше, – со вздохом признался глава государства. – А тут все какое-то искусственное – и солнце, и море, и эти пальмы. Слишком броско, слишком ярко, слишком навязчиво... Будто попал в декораторскую на «Ленфильме».

– Да уж, пальмы – это не типичный русский пейзаж. Березовые ситцы, неброские красоты, соловей на рассвете, – согласно поддакнул Клим. – И никакого навязчивого внимания охраны, жополизов и журналистов. Понимаю и одобряю. Да и рыбалка тут... м-м-м... не самая лучшая.

В вечереющем небе носились ласточки, и казалось, их острые крылья чертят на глубокой синеве едва различимые линии. В отдалении рокотало невидимое море. Клумбы благоухали ароматами южных цветов. Коротко стриженные газоны брильянтово блестели каплями воды. Лаковые листья пальм и пушистые ветви пиний навевали беспечные курортные настроения.

Молодцеватого вида фельдъегерь словно материализовался из воздуха. Козырнув, он протянул президенту пакет и тут же исчез.

– Спасибо. – Глава государства вскрыл конверт и, пробежав глазами по строчкам, зашел в беседку и устало уселся за столик; видимо, сообщение было слишком малозначимым, чтобы быть серьезно воспринятым. – М-да. И из-за такой мелочи людей аж из Москвы гонять... Знаешь, Клим, я бы многое отдал, чтобы вновь вернуться в детство... Помнишь Васильевский?

– Университетская набережная, рыбалка... – мягко продолжил Бондарев, невольно вкладывая в интонации патриотизм коренного петербуржца. – А корюшка?! Наша, питерская рыбка. То-то все эти москвичи удивлялись, что корюшка, только что выловленная, всегда пахнет свежим огурцом!