Президент пропал - [4]

– Зато ее прокомментировал Сулиман Чиндорук, я прав? В своем видеообращении он сказал: «Президент может молить о пощаде сколько угодно. Американцам от меня милости не видать». Он ведь так сказал?

– Так он и сказал.

– В ответ на это Белый дом выпустил свое обращение. Вот что в нем говорилось: «Белый дом не отвечает на словесные выпады террористов».

– Верно. Мы на них не отвечаем.

– Вы молили его о пощаде, господин президент?

Мой советник по вопросам политики Дженни Брикман чуть не рвет на себе волосы. У нее тоже нет допуска к секретным материалам, и потому она тоже не знает всех тонкостей дела; ее главная забота – чтобы я предстал на этом слушании как боец. «Не умеете драться, – сказала она, – не ходите. Не то вас выставят дешевой бумажной игрушкой».

Она права. Лестер Роудс мечтает отколошматить меня палкой в надежде, что из моего разорванного брюха посыплются засекреченные сведения и доказательства политических промахов.

– Вы мотаете головой, господин президент. Давайте уточним: вы отрицаете, что молили Сулимана Чиндорука о поща…

– Соединенные Штаты никого и ни о чем не молят.

– Что ж, хорошо, вы опровергаете заявление Сулимана Чиндорука о том, что молили…

– Соединенные Штаты, – повторяю, – никого и ни о чем не молят. Вам ясно, господин спикер? Или повторить?

– Тогда, раз вы не молили его…

– Следующий вопрос.

– Вы вежливо попросили не нападать на нас?

– Следующий вопрос.

Спикер молча просматривает заметки.

– Мое время на исходе, – наконец говорит он. – Осталось еще несколько пунктов.

С одним всё – почти всё, – но остаются еще двенадцать допрашивающих, и у каждого наготове шпильки и ловушки.

Спикер прославился не только вступительными, но и завершающими вопросами. Я даже знаю, что он скажет, а он заранее знает, что я не смогу ответить.

– Господин президент, поговорим о вторнике первого мая. О том, что случилось в этот день в Алжире.

Всего неделю назад.

– Во вторник первого мая, – говорит спикер, – группа проукраинских, антироссийски настроенных сепаратистов совершили рейд на ферму, расположенную на севере Алжира, где, по некоторым данным, укрывался Сулиман Чиндорук. Как выяснилось, он и вправду укрывался на той ферме. Сепаратисты отправились туда с намерением убить его. Однако их планам, господин президент, помешали – команда особого назначения и оперативники ЦРУ. В итоге Сулиману Чиндоруку удалось скрыться.

Я каменею.

– Приказ о перехвате отдали вы, господин президент? – спрашивает спикер. – И если да, то почему? Зачем президенту США высылать отряд на спасение террориста?

Глава 2

Председатель приветствует конгрессмена из Огайо:

– Мистер Кирнс!

Щиплю себя за переносицу. Навалилась усталость. За прошедшую неделю удалось поспать, дай бог, несколько часов, а ментальная эквилибристика, которой я, чуть ли не связанный по рукам и ногам, вынужден заниматься, отнимает уйму сил.

Перевожу взгляд на крайнего справа члена комитета. Майк Кирнс – председатель Юридического комитета палаты представителей Конгресса и протеже Лестера Роудса. Обожает носить галстуки-бабочки – умника из себя корчит. Да на листках-самоклейках порой записывают мысли масштабнее его планов.

Зато вопросы этот тип задавать умеет. До того, как выйти на политический ринг, он много лет прослужил федеральным обвинителем. Среди его трофеев – головы двух генеральных директоров фармацевтических компаний и одного экс-губернатора.

– Борьба с террористами – первостепенный вопрос национальной безопасности, господин президент; согласны?

– Целиком и полностью.

– Тогда вы должны согласиться и с тем, что любой гражданин Америки, помешавший нам в борьбе с террористами, повинен в измене.

– Я бы осудил подобные действия, – говорю.

– Сочли бы их госизменой?

– Это решать юристам и судам.

Мы с ним оба юристы, но свою позицию я обозначил четко.

– А если президент мешает борьбе с террористами, это считается уголовным правонарушением, влекущим за собой импичмент?

Джеральд Форд[3] однажды сказал, что импичмент повлечет за собой любое уголовное правонарушение, если так решит палата представителей.

– Не мне решать.

Допрашивающий кивает.

– Конечно. Чуть ранее вы отказались комментировать заявление о том, что по вашему приказу спецназ армии США и оперативники ЦРУ сорвали покушение на жизнь Сулимана Чиндорука в Алжире.

– Мистер Кирнс, я сказал, что некоторые вопросы национальной безопасности не подлежат публичному обсуждению.

– Если верить «Нью-Йорк таймс», вы действовали на основании секретного донесения, в котором сообщалось, что группа антироссийски настроенных ополченцев раскрыла убежище Сулимана Чиндорука и готовит на него покушение.

– Да, читал.

Рано или поздно всякому президенту приходится принимать решения, когда верный выбор выглядит весьма непривлекательно – по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Но если ставки высоки, надо делать что должен и ждать, когда волна политического ажиотажа угаснет. Ведь это работа, которую ты клялся исполнять.

– Господин президент, вы знакомы с главой семьсот девяносто восемь восемнадцатого раздела Свода законов США?

– Я не помню весь Свод законов назубок, мистер Кирнс, но, полагаю, вы имеете в виду закон «О борьбе со шпионской деятельностью».