Президент Каменного острова. Президент не уходит в отставку - [8]
Сначала в лесу было не слышно ни одной живой души. Но потом я стал различать голоса птиц. Сколько я ни вертел головой - так ни одной и не увидел. Птицы замаскировались в ветвях. Я думал, что стоит вступить в лес, как сразу начнут выскакивать из кустов зайцы, лисицы и другие мелкие звери. Чтобы выскакивали волки и медведи, мне не хотелось. Глаза у Алёнки блестели, ветви хлестали по рукам и по ногам, но она ничего не замечала. Алёнка спешила вперёд, ей хотелось поскорее заблудиться. То мы шли по мягкому и пружинистому мху, то мох исчезал, и мы вступали в царство невысоких сухих растений. Я не знал, как называются эти цепкие кустики розового цвета. И запах этих лесных цветов кружил голову. Хотелось упасть среди них и долго глядеть в небо. Иногда нам попадались полянки брусничника. Маленькие твёрдые листья блестели. К чёрным трухлявым пням прилепились коричневые с белым бородавки. Какие-то древесные грибы. Встречая муравьиные кучи, мы обходили их стороной. Я побаивался муравьёв. Заберётся под рубаху - свету не взвидишь.
В низинах встречался папоротник. Его я узнавал сразу. У нас дома давно-давно стоял в вазе куст папоротника. Отец привёз откуда-то.
Я старался запомнить дорогу. Вот впереди огромная, сломанная пополам сосна. Место перелома обуглено. Это молния ударила. Сразу за сосной куча валежника. А ещё дальше кривобокая ель с большим чёрным дуплом.
Увереннее всех чувствовал себя в лесу Дед. Он то и дело исчезал за стволами, и когда мне казалось, что он потерялся, неожиданно выныривал откуда-то сбоку и некоторое время бежал рядом, высунув язык. В курчавой шерсти запутались жёлтые иглы, мелкие сучки. Убедившись, что мы живы и здоровы, Дед снова исчезал.
Совсем рядом раздался громкий треск. Я даже остановился. Из кустов взметнулась большая серая птица и, часто махая крыльями, поднялась над деревьями. Я ни разу не видел глухарей, но сразу сообразил, что это глухарь. Отец рассказывал про эту птицу - самую крупную боровую дичь.
Алёнка тоже услышала, как взлетел глухарь.
- По-моему, мы уже заблудились, - сказала она.
- Будем ждать вертолёт.
- В какой стороне дом?
Я знал, в какой стороне дом, но, чтобы проверить сестру, кивнул совсем в другую сторону.
- Может быть, там? - показала она куда-то вбок.
Теперь я и сам стал сомневаться. Из-за глухаря я потерял ориентировку, а последняя отметка была сделана далеко от этого места.
- Я думала, заблудиться гораздо труднее, - сказала Алёнка.
- Никакой вертолёт нас в этой глуши не увидит.
- Ты действительно не знаешь, где дом?
- Давай кричать? - предложил я. И первый крикнул: «А-а-у-у!» На мой крик тут же прибежал Дед и удивлённо уставился на нас.
- Веди домой! - сказал я ему. - Понимаешь, домой!
Дед покрутился на одном месте, затем помахал хвостом: дескать, понял вас, следуйте за мной - и побежал. Мы - за ним. Дед вёл нас минут семь. У толстой сосны с вылезшими наружу корнями остановился и припал на передние лапы. Мы увидели нору. Наверное, лисью. Вот к чьему дому привёл нас Дед. Теперь я не на шутку забеспокоился: все мои отметки были потеряны. Кругом сосны и ели, одинаковые и молчаливые.
Дед, повизгивая, смотрел на нас. Приглашал войти в нору. Я отвернулся от него: подвёл старик! Тогда он стал разрывать нору. Сначала рыл передними лапами, затем задними отпихивал кучу песка.
- А если лисица там? - спросила Алёнка.
- Смылась рыжая, - ответил я.
Мы сидели на жёстком мху и смотрели, как работает Дед. Он копал с упоением. Залезал до половины в яму, шумно втягивал в себя воздух, фыркал. Курчавая морда - в жёлтом песке. Хорошо, что у Деда глаза спрятались в шерсти, а то песок попал бы.
С сосны, под которой мы сидели, свисали длинные пряди седого мха. Пряди шевелились, цепляясь за кору. Наверху кто-то возился, и на нас падали сухие иглы. Из норы торчал рыжий с подпалиной хвост Деда. Пятясь задом, пёс наконец выбрался наружу. Отряхнулся, обдав нас песком, и виновато улёгся рядом. Он дышал тяжело, и с языка капала слюна. Нора оказалась пустой. Зря старался Дед. Целую кучу песка вывернул. А лисицы и след простыл.
- Сколько дней человек может прожить без еды? - спросил я.
- Много, - ответила Алёнка.
- Я бы на третий день умер, - сказал я. Мне уже захотелось есть.
- Без еды человек двадцать дней и больше продержится, а вот без воды…
- Я пить хочу, - сказал я.
- Без воды человек может с неделю выдержать. А верблюд…
- Я не верблюд, - сказал я. - И вообще эта твоя дурацкая затея…
- Мог бы и дома остаться…
- Всё равно пришлось бы тебя искать… Думаешь, я так и поверил, что нас разыскивать вертолёты помчатся?
Минут пять мы пререкались с Алёнкой. Просто так, от нечего делать.
А потом я снова приказал Деду вести нас домой. Кажется, на этот раз он меня правильно понял. Или просто проголодался и его самого потянуло к дому.
Уже через полкилометра я стал узнавать свои отметки. Дед вёл домой по старым следам. Он весело трусил впереди. За ним шёл я, последней плелась Алёнка. Ей не хотелось так быстро возвращаться домой. Ей хотелось одну ночь провести на дереве. Как обезьяне.
В просвете деревьев показалась чёрная крыша нашего дома. Сверкнуло жарким серебром озеро. Дед с радостным лаем бросился вперёд.
