— А кто автор этой книги? — хрипло спросил Жоржик, у которого все-таки сдали нервы. Толстая дама попыталась его остановить, но было уже поздно: Жоржик вышел из тени.
Ангелина нежно посмотрела на него.
— Не помню, — сказала она. — Разве это важно? Я ее не читала.
В глазах Жоржика вспыхнула жажда убийства. Толстая дама положила ему руку на локоть, он порывисто вздохнул, пытаясь совладать с деструктивными чувствами, и спросил:
— А Великий Кардинал Всея Руси, Афиноген Варфаламеевич — это реальное историческое лицо?
В его тоне слышалось много сильных эмоций, но Ангелина, очевидно, была эмоционально глуховата.
— Ну, молодой человек, — сказала она покровительственно, — это же роман, а не хроника. Не все персонажи — реальные исторические лица, есть и вымышленные…
— Действительно! — воскликнула дама с лицом борца за права. — Мы не историки! Нам важна психология! Нам важен язык! А кто хочет исторических фактов, пусть Карамзина читает!
Жоржик хотел сказать еще что-то, но толстая дама, поймав выразительный взгляд директора салона, его опередила:
— Ах, конечно! — прощебетала она, подавшись вперед. — Такой удивительный язык! Я буквально наизусть выучила! Помните это место, когда… варяжская герцогиня…
— Медея, — напомнила Ангелина, уловив заминку.
— Ах, да, когда Медея и боярин Никифор катаются на тройке, — продолжала толстая дама под дружелюбными взглядами поклонников. — Где «ядреный морозец покрыл ее девственные перси лазоревым румянцем»…
Жоржик хрюкнул. Ангелина вскинула брови.
— Я не филолог, — сказал Жоржик. — Что такое «перси»?
— Щеки по-древнеславянски, — снисходительно пояснила Ангелина. — Увы, многие, многие слова нынче либо забылись, либо поменяли смысл. Словарный запас современного человека так обмелел…
Представительница издательства прикрылась бумажным платочком, сделав вид, что вытирает нос. Поклонники слушали с обожанием. Жоржик кротко спросил:
— А правда, что вы во время работы над текстами пьете молоко с коньяком? Я интервью читал…
Ангелина улыбнулась и кивнула.
— Я бы исключил коньяк, — сказал Жоржик. — Вы должны заботиться о здоровье, ведь ваше искусство принадлежит народу.
Директор салона облегченно вздохнул. Толстая дама тоже вздохнула, тяжело.
— Да, — сказала она скорбно. — Смысл иногда меняется так… кардинально, что даже специалисты не успевают уследить… Я тоже хотела спросить… вот «укутывая ее озябшие ножки меховой кикой»…
Ангелина хотела доброжелательно ответить, но ее перебили.
— Дорогие друзья, я вынуждена прервать вашу интереснейшую беседу с нашей замечательной писательницей, — провозгласила представительница издательства. — К сожалению, Ангелина Эмильевна ограничена во времени. Всем спасибо, переходим к автограф-сессии.
Поклонники, прижимая книги к груди, потянулись к столу. Ангелина вынула прозрачный чехольчик с розовой стразовой авторучкой.
— Подпишешь? — шепнула толстая дама Жоржику. — Хорошо бы получить экземпляр с авторской подписью — на полку «Наши кумиры»…
— Не могу, — сказал Жоржик. — Если подойду — врежу лауреатке по лазоревой персе. За убийство смысла. Иди ты, ты филолог, ты привычная…
