Презент для незнакомки - [11]

Словно почувствовав мои ощущения, Нина, повесив на место куртку, подошла к приоткрытому окну. Молча, поманив меня рукой, она вылезла в окно, прошла несколько метров по карнизу и вжалась в проем следующего окна. Надрезав стекло перстнем, она ловко его выбила и залезла внутрь. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней.

Почему я последовал за ней? Это так и осталось для меня загадкой. Вряд ли меня так уж сильно прельщало времяпрепровождение в ночных клубах, к тому же я не верил в серьезность её обещаний. Кроме того, Нина не была женщиной моей мечты. Может быть, это был простой необдуманный поступок, который нельзя объяснить ничем, кроме как стадным инстинктом, часто превращавшим подростков в малолетних преступников. Это только Раскольников знал, зачем он убил старуху-процентщицу.

Оказавшись в нужной части здания, несмотря на выключенное освещение, я довольно быстро нашел рентгеновскую лабораторию по флуоресцирующей черно-жёлтой табличке «Осторожно радиоактивность». Воспользовавшись толстой связкой ключей, Нина быстро открыла дверь. Но включить нужные установки я не смог. Лаборатория, как, наверное, и всё здание, была обесточена. Пришлось на этом возвращаться, но идти под дождём по узкому карнизу я отказался наотрез и, предложил искать другой выход на цокольном этаже или в подвале.

С трудом ориентируясь в подвале, где единственным источником света была моя зажигалка, за несколько секунд нагревшаяся настолько, что её невозможно было держать в руках, мне удалось обнаружить толстые прозрачные двери военной кафедры. Они были закрыты на висячий замок, опечатанный пластилиновой пломбой. Но сами двери из оргстекла крепились петлями с помощью винтов, которые легко отвинтились с помощью Нининой маникюрной пилки. Никакая сигнализация в обесточенном здании не включилась. Каково же было моё удивление, когда за дверью я обнаружил передвижную войсковую электростанцию. В прочем, в этом не было ничего удивительного. Это раньше, уезжая в летние лагеря, забирали всю технику для учений. Теперь, когда военные кафедры используют студентов для строительства генеральских особняков, передвижные электростанции не нужны. Дачи старших офицеров строят там, где уже есть электроэнергия, телефонная связь и водопровод.

Пускач завелся «с полуоборота», а через несколько минут заработал дизель. Триста шестьдесят показал вольтметр. Мне предстояло тянуть кабель в лабораторию. Катушка была тяжелая, всё время пыталась скатиться вниз по ступеням. Обливаясь потом, я тащил её вверх. Словно ничего в моей жизни не было после окончания института. Я снова был бесправным студентом на военных занятиях. Военная подготовка — одно из ярких явлений в студенческой жизни, что не дано понять тому, кто не учился на очном отделении. Военная кафедра — это постоянный источник студенческого страха и сюжетов студенческого фольклора. «Что такое ёлочка, а вокруг — дубы, дубы, дубы…? — Это Новый Год на военной кафедре». Отгадать эту студенческую загадку может только человек, сумевший сочетать беспечность студенческой жизни со строгостями уставов, действовавших на этой кафедре. Преподавателям этой кафедры студенты давали самые яркие прозвища. Вспомнилось самое длинное из них: «От меня до следующего столба — шагом марш!» — так прозвали офицера, преподававшего строевую подготовку.

Дотянув кабель до лаборатории, я подключил его к рентгеновскому дифрактометру, а перстень вставил в гнездо для образцов. В ускоренном режиме работы на каждый образец уходило не более нескольких минут. На книжной полке я нашел справочники, с помощью которых принялся расшифровывать графики, нарисованные самописцем. Все они соответствовали структуре чистого алмаза. Правда, мне показалось, что пики интенсивности довольно слабо превышают фон. Полученная картина скорее соответствовала поликристаллическому порошку, чем крупному монокристаллу. Но в этом я был не уверен, поскольку не занимался подобными исследованиями с момента защиты диплома.

Когда мы ехали обратно, Нина искренне открыла мне свою зависть ко всем мужчинам, изучавшим военное дело. Я не стал ей доказывать сексуальную природу подобных чувств, а рассказал, что важны не знания, полученные на военной кафедре, а их философское осмысление. Так после занятия на тему «Возведение непреодолимых заграждений», следующее занятие посвящается «Проделыванию проходов в непреодолимых заграждениях». Но мои философские рассуждения не произвели на Нину никакого впечатления. Она стала расспрашивать о всяких заграждениях и конструкциях мин. Я довольно доходчиво объяснил ей устройство противогусеничных и противоднищевых мин. Если первые срабатывали при наезде колесом или гусеницей, то для срабатывания противоднищевых было достаточно отогнуть бампером торчавший из земли штырь. Мне показалось, что сознание Нины зациклилось на услышанном. Она сидела рядом со мной в вагоне метро, уперев в колено локоть согнутой руки со сжатым кулаком. Другой рукой она периодически отклоняла кулак, который, как бы пружиня, возвращался в исходное положение. Устройство противоднищевого штыря прочно засело в её голове. В тот момент я был готов поверить во всю ахинею, которую писали последователи Зигмунда Фрейда, потому что самозабвенный взгляд Нины и устремленная вверх рука подтверждали силу и живучесть фаллического культа.