Превыше свободы и чести - [3]
Хотя физика впоследствии перестала персонифицировать предметы подобным образом, это продолжалось в течение долгого времени, когда утверждалось, что у предметов будто бы есть воля, импульсы, чувства, намерения и другие частные атрибуты обитающего в них "движителя". Согласно Баттерфилду, Аристотель утверждал, что тело при падении ускоряется потому, что оно всё более и более ликует, оказываясь всё ближе и ближе к своей цели, а более поздние авторитеты схоластики полагали, что ядро движет некий "импульс", который иногда называли "стремительностью - impetuosity". От всего этого в конечном итоге отказались, и правильно сделали, однако науки о поведении до сих пор объясняют его подобными внутренними "сущностями". Никого не удивляет, когда говорят, что человек, принося хорошие новости, шагает быстрее, потому что он чувствует ликование, или действует неосмотрительно из-за своей импульсивности, или упорно придерживается одного и того же образа действий из-за своей силы воли. Неосторожные телеологические высказывния о "целях" по-прежнему можно найти в физике и биологии, но стандартная практика уже избавилась от них; напротив, почти всеми человеческое поведение приписывается намерениям, планам, целям и задачам. Если всё еще возможен вопрос, может ли автомат иметь цель деятельности, то этот вопрос подразумевает (и это надо подчеркнуть): может ли он в этом быть подобным человеку.
Физика и биология отошли подальше от персонифицированных причин, когда они начали приписывать поведение вещей сущностям (началам), качествам или их природе. Для средневекового алхимика, например, некоторые из свойств вещества могли быть связаны с "меркуриальной" (ртутной) сущностью, и вещества сравнивали согласно тому, что можно назвать "Химией индивидуальных различий." Ньютон жаловался на привычку своих современников: "Если нам говорят, что каждый род вещей наделен сокровенным специфическим качеством, благодаря которому он действует и производит явные эффекты, то этим по сути не говорят ничего." (Сокровенные качества - это пример гипотез, которые отвергал Ньютон, заявляя: "Гипотез не сочиняю - Hypotheses non fingo", хотя ему самому не всегда удавалось следовать этому девизу.) Биология продолжала ещё в течение длительного времени ссылаться на "природу" живых существ, и даже не отказалась полностью от концепции "жизненной силы" вплоть до ХХ века. Поведение, однако, по-прежнему приписывают "человеческой природе", и существует велеречивая "Психология индивидуальных различий", в которой людей сравнивают и описывают в категориях черт характера, способностей и навыков.
Почти все, кто имеет дело с человеческими делами - политологи, философы, литераторы, экономисты, психологи, лингвисты, социологи, богословы, антропологи, педагоги и психотерапевты - продолжают говорить о человеческом поведении таким вот донаучным образом. Каждый выпуск ежедневных газет, журналов, профессиональной периодики и любая книга, имеющая какое-либо отношение к человеческому поведению, дадут нам обилие примеров. Нам говорят, что для управления численностью населения мира мы должны изменить отношение к детям, преодолеть гордость числом потомства в семье или половой потенцией, обрести определенное чувство ответственности по отношению к потомству, и уменьшить роль, которую играет многодетность семьи в преодолении забот старости. Мол, борясь за дело мира, мы имем дело с волей к власти или параноидальными заблуждениями властителей, и мы якобы должны помнить, что войны начинаются в умах людей, что якобы есть нечто самоубийственное в природе человека - наверно, инстинкт смерти, который приведит к войнам, и что человек является агрессивным по своей природе. Для решения проблем бедных, мы мол, должны прививать им самоуважение, поощрять инициативу и уменьшать чувство безысходности. Чтобы преодолеть недовольство молодежи, мы должны дать ей смысл жизни и уменьшить её чувство отчуждения или безнадежности. Понимая, что у нас нет эффективных способов достичь что-либо из этого, мы сами можем испытать кризис веры или потерять веру в себя, которую можно якобы восстановить лишь путем возвращения к вере во внутреннюю силу личности. Всем этим нас пичкают ежедневно, и почти никто не ставит это под сомнение. Однако, ничего подобного нет в современной физике или большей части биологии, и этот факт вполне может служить объяснением того, почему наука и технология поведения так сильно отстали.
Обычно предполагают, что "бихевиористские" возражения против идей, чувств, черт характера, воли и так далее, относятся к тому материалу, из которого они якобы сделаны. Некоторые проклятые вопросы о "природе сознания", разумеется, дебатировуются на протяжении уже более чем двух с половиной тысяч лет, и до сих пор остаются без ответа. Как, например, может сознание двигать телом? Это продолжается и поныне; в 1965 году Карл Поппер мог поставить вопрос таким образом: "Мы хотим понять то, как такие нематериальные вещи, как цели, раздумья, планы, решения, теории, сомнения и ценности
Беррес Фредерик Скиннер (англ. Burrhus Frederic Skinner; 20 марта 1904 — 18 августа 1990) — американский психолог и писатель.Внёс огромный вклад в развитие и пропаганду бихевиоризма — школы психологии, рассматривающей поведение человека как результат предшествующих воздействий окружающей среды. Скиннер наиболее известен своей теорией оперантного научения, в меньшей степени — благодаря художественным и публицистическим произведениям, в которых он продвигал идеи широкого применения развиваемых в бихевиоризме техник модификации поведения (например, программированного обучения) для улучшения общества и осчастливливания людей, как форму социальной инженерии.В 1972 Американская психологическая ассоциация (в которой уже в то время насчитывалось около ста тысяч) назвала самых выдающихся психологов ХХ столетия.
Системное мышление помогает бороться со сложностью в инженерных, менеджерских, предпринимательских и культурных проектах: оно даёт возможность думать по очереди обо всём важном, но при этом не терять взаимовлияний этих по отдельности продуманных моментов. Содержание данного учебника для ВУЗов базируется не столько на традиционной академической литературе по общей теории систем, сколько на современных международных стандартах и публичных документах системной инженерии и инженерии предприятий.
Книга представляет собой перевод на русский язык знаменитой «Тайны природы» Германа Хакена. Ее первейшая цель — донести до читателя идеи синергетики, позволяющие познать удивительные, необычайно разнообразные, организованные структуры, созданные самой природой. Для самого широкого круга читателей.
"В настоящее время большая часть философов-аналитиков привыкла отделять в своих книгах рассуждения о морали от мыслей о науке. Это, конечно, затрудняет понимание того факта, что в самом центре и этики и философии науки лежит общая проблема-проблема оценки. Поведение человека может рассматриваться как приемлемое или неприемлемое, успешное или ошибочное, оно может получить одобрение или подвергнуться осуждению. То же самое относится и к идеям человека, к его теориям и объяснениям. И это не просто игра слов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге представлен результат совместного труда группы ученых из Беларуси, Болгарии, Германии, Италии, России, США, Украины и Узбекистана, предпринявших попытку разработать исследовательскую оптику, позволяющую анализировать реакцию представителя академического сообщества на слом эволюционного движения истории – «экзистенциальный жест» гуманитария в рушащемся мире. Судьбы представителей российского академического сообщества первой трети XX столетия представляют для такого исследования особый интерес.Каждый из описанных «кейсов» – реализация выбора конкретного человека в ситуации, когда нет ни рецептов, ни гарантий, ни даже готового способа интерпретации происходящего.Книга адресована историкам гуманитарной мысли, студентам и аспирантам философских, исторических и филологических факультетов.
В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни.