Превратности судьбы или жизнь вселенца-2 - [17]

Получается, что моё сознание каким-то образом перенеслось, когда я спал в автобусе, в голову этого парня. И теперь я помню всю жизнь Макара и прожитые мною семьдесят лет. Значит, мне предоставлена возможность еще прожить одну жизнь. Кто, зачем это сделал — неизвестно. Интересно, что со мной случилось там, в автобусе? Неужели во время сна умер и попал сюда? Теперь уже не узнаешь.

В ивангородском детском доме я нахожусь всего год: после смерти матери. Она угорела в баньке, что была около барака, в котором мы жили. Отец умер еще раньше, десять лет назад. Военные ранения сказались.

Окончил девятый класс, учусь хорошо. Собирался после десятого поступать в военное училище. Теперь, скорее всего, передумаю. Да и травма головы не позволит. Все же я имею два высших образования: инженер и финансист. Последнее пришлось получать уже в конце восьмидесятых, когда перестройка началась. Инженеры никому стали не нужны, а бухгалтеров и финансистов — нехватка. Пришлось собственную небольшую фирмочку организовывать: жить как-то было надо. Не ездить же в Польшу или Турцию за шмотками да на базаре продавать? Худо-бедно, но постепенно встал на ноги. Теперь сын продолжает начатое дело. Какой сын? Где он, сын то. Еще не родился. Да и родится ли, неизвестно. Сейчас лето 1961 года. Для меня — начало новой жизни.»

* * *

В ленинградской больнице особо Макаром не занимались. Тем более, что память «стала» постепенно возвращаться. Уже на десятый день выписали. Выдали справку, что в связи с травмой головы, он освобождается от занятий физкультурой на целый год. Кроме того, поставили на учет в психоневрологический диспансер: обязали проходить каждый квартал обследование.

В ленинградском интернате Макар оказался в середине августа. Младших воспитанников почти никого не было: всех разослали в пионерские лагеря. Старшие ребята, численностью всего семь человек окончившие в этом году девятый класс, в основном занимались под руководством завхоза косметическим ремонтом помещений.

Макар сразу со всеми познакомился, благо мальчиков было четыре человека. Они жили в одной спальной, где нашлось место и для его кровати. Ребята все были спокойные, учились хорошо, хотели поступать в институты. По их рассказам, в девятом классе стало учиться намного спокойнее, чем раньше: двоечников и хулиганов отправили в ПТУ после восьмого класса. Нынешние восьмиклассники к бывшим девятиклассникам не приставали: побаивались.

— Куда думаете поступать? — поинтересовался Макар у своих соседей по спальной.

— Двое хотят быть военными моряками, один хочет потупить в летное училище, а я — в медицинский институт.

— А девочки?

— Одна — архитектором хочет стать, остальные — учителями. А ты?

— Пока не решил. Год впереди. Спортом занимаетесь?

— А как же! Без спортивной подготовки в военные училища не поступить. Трое посещают секцию бокса, а я хожу на греблю. А чем ты занимаешься?

— После травмы головы на год освобожден от физкультуры. Раньше занимался спортивным ориентированием. Имею второй взрослый разряд.

* * *

К первому сентября интернат заполнился воспитанниками полностью. Макар ни с кем близко не сходился, держался обособленно. Да к нему особенно никто не лез: у всех были свои цели, к которым они стремились. К учебе его соседи относились трепетно: хорошо понимали, что никакая «волосатая» рука им в жизни не поможет за отсутствием оной. Надежда только на себя. Учились они все в одном классе в обычной городской школе. Старались держаться вместе, поскольку так проще было противостоять давлению одноклассников, живших дома. А оно было: не всем нравилось, что с ними учатся ребята из интерната. Частенько первое время приходилось ставить на место зарвавшихся наглецов. Но постепенно все друг к другу притерлись и жить стало легче.

* * *

Особенно Макара напрягало отсутствие карманных денег. Мысли о том, как их заработать легально не оставляли его.

«Жил бы я в семье — было бы значительно проще. В интернате ты у всех на виду, что-то начнешь делать — сразу набежит куча разных советчиков, да и просто любопытных. Объясняй потом, чем занимаюсь, для чего и т. п. Но это — не оправдание, личные деньги все равно нужны. Надо думать, как их заработать. Что я могу сейчас реально делать исходя из моего прежнего опыта? Могу заниматься радиолюбительством, конструировать и изготавливать карманные радиоприемники. А потом продавать их. Могу качественно ремонтировать телевизоры, магнитофоны,

радиоприемники. Это сейчас очень востребовано. Только где доставать радиодетали? Материалы, паяльник, припой?

На все нужны деньги, а их нет. Создать в интернате радиокружок и под его прикрытием выполнять работы на сторону? Можно и так, только сколько времени я потрачу без толку. Да и сразу это не получится: меня и мои возможности здесь никто не знает. Пока докажу директору интерната, что смыслю в радиоделе — месяцы пройдут. А там и школу закончу. Надо что-то другое придумать.»

Как всегда, тем кто ищет — сопутствует удача. В интернате имелся старенький телевизор «Рекорд», который подарили шефы. Он нещадно эксплуатировался, как говорят, и днем, и ночью. В итоге экран погас, а в ремонт сдать его не удавалось: во-первых, старенький, во-вторых, какие деньги в интернате, чтобы оплатить срочный ремонт? Макар вызвался его быстро отремонтировать. Покопался в нем с час и попросил денег на приобретение диодов: вышел из строя блок питания.