Превратности любви - [6]

Привлекшая внимание Егора модель была квадратной. С одной стороны, конечно, не вполне обычно, с другой — не каждому удобно носить, да и дизайн, пожалуй, лучше было сделать иным, менее вычурным, что ли. Но если взять идею за основу…

Он с досадой одернул себя: какая идея, за какую основу! Если все пойдет так, как мечтает Ида, через несколько дней ему уже не нужно будет ломать голову над оригинальными моделями. Он станет просто одним из десятка сотрудников дизайнерского отдела очень крупной ювелирной фирмы, которой владели иностранцы. Зато денег будет получать больше, чем получает сейчас.

«Замечательно!» — восторженно закатывала глаза Ида. И он послушно кивал головой, где-то даже соглашаясь с ней.

Но сейчас, в привычной обстановке своего кабинета, задумался: так ли уж все это чудесно? Готов ли он уйти из фирмы, где чувствует себя, как рыба в воде, где все его идеи встречают «на ура», куда он всегда ходил с радостным предвкушением новых открытий?

Если готов, то почему так погано на душе и совершенно не радует мысль об увеличении зарплаты? Да и вообще ничто уже не радует…

Детей не видел два месяца. Но, может быть, так все-таки лучше и честнее, чем приходить домой за полночь с очередным придуманным объяснением. Хуже всего было то, что Маша не ждала никаких объяснений — спала. Не трезвонила ему на мобильный, не устраивала сцен, просто выслушивала его глупое вранье о том, что он задерживается на работе и спокойно отвечала:

— Если нужно, конечно же, работай. Ужин я оставлю на плите.

Идеальная жена! Мечта любого мужчины, особенно такого, который по уши завяз в неожиданной новой любви, но еще не готов что-то окончательно решить. Можно встречаться с возлюбленной, можно даже сорваться с ней на выходные в Санкт-Петербург под предлогом срочной командировки. Маша безропотно принимала и это.

Насколько же ему было бы легче, если бы она не была такой идеальной! Если бы вспылила, закатила истерику, выгнала из дома. Тогда он мог бы переложить ответственность на сварливую супругу…

Гадко было даже думать об этом. И тогда было гадко, а сейчас — тем более.

Егор все-таки заставил себя приняться за работу: закончить макет серебряного литого мужского перстня. Почти все уже было готово, оставались кое-какие детали. Их Егор и начал «доводить до ума», хотя в ясности ума собственного у него были сильные сомнения. Мысли все время возвращались к встрече полугодовой давности.

Он ехал в командировку в Санкт-Петербург и почти до самого отхода поезда думал, что будет один в двухместном купе: до отправления оставались считанные минуты, а никто еще не появлялся. Поезд мягко тронулся — и одновременно в дверях купе возникла миниатюрная женская фигурка в изумрудно-зеленой куртке и с дорожной сумкой через плечо.

— Чуть не опоздала! — задыхаясь, сообщила она. — Добрый вечер.

— Вечер добрый, — несколько растерянно отозвался Егор, разглядывая незнакомку.

Ему давно не приходилось оставаться с незнакомой женщиной вот так, один на один. Тем более — с такой женщиной. Хрупкая, большеглазая, с длинными и пышными рыжими локонами, яркими губами. В купе сразу же запахло какими-то экзотическими духами. Егору на мгновение показалось, что впорхнула тропическая птица, принеся с собой соответствующую атмосферу.

— Поедем вместе? — полувопросительно, полуутвердительно продолжила незнакомка. — Я очень рада.

Она скинула куртку, ловко пристроила ее на плечиках, и осталась в обтягивающем бледно-лиловом свитере и брюках. Потом присела к столику, оперлась об него локтями, положила подбородок на скрещенные руки и пристально посмотрела на Егора. Точнее сказать, принялась его внимательно рассматривать.

Он внутренне поежился: было впечатление того, что попал под глазок видеокамеры. Хотя глаза, устремленные на него, были совершенно необыкновенные: зеленые, с длинными пушистыми ресницами, сильно подведенные «под Клеопатру». Красивые были глаза, ничего не скажешь, да и лицо им соответствовало: тонкое, выразительное с нежным румянцем.

— Меня зовут Изольда, — сказала красавица.

— Очень приятно, — пробормотал Егор.

И тоже представился. Собственное имя показалось ему каким-то будничным и тусклым. И сам себе он показался простофилей, ни разу в жизни не видевшим женщины. Во всяком случае, он понятия не имел, как себя вести и что говорить этому ослепительному созданию с голосом, как серебряный колокольчик.

— В командировку? — непринужденно осведомилась она.

— Да… А как вы догадались?

— У вас такой невероятно деловой вид…

— Неужели?

Егор попробовал придать лицу более непринужденный вид, но не слишком в этом преуспел, потому что Изольда негромко рассмеялась:

— Теперь вы выглядите ужасно забавно.

Положение спасла проводница, пришедшая проверять билеты. Она спросила, принести ли чаю. Егор тут же согласился, но Изольда состроила недовольную гримаску:

— А кофе есть?

— Растворимый.

— Сойдет. Сделайте мне двойной.

— Не боитесь провести бессонную ночь? — осведомился Егор, с детства усвоивший, что кофе после четырех часов дня не пьют.

— Наоборот. Без кофе я просто не усну.

— Вы тоже в командировку?

— Слава Богу, нет! Образовалось несколько свободных дней, хочу проведать друзей в Питере. Соскучилась по Петергофу, по Эрмитажу…