Преторианец Дорна - [58]

– Он необходим, – ответил Дорн.

– И вы собираетесь возглавить его?

– Я не привык перекладывать ответственность на других.

Эффрид вздохнул, и Армина услышала, как его пальцы касаются бороды, когда он почесал подбородок. Она могла сказать, что он сомневался и хотел понять, что и как заставило его генетического отца принять решение увести войска от Терры.

– Ваша воля – моя воля, – произнёс он, голос прозвучал, как гравий по камню. Армина видела, как контроль и инстинкт доверять и повиноваться сдержали волновавшие его вопросы.

– Это не то решение, которое я принял без достаточных оснований, – сказал Дорн.

– Повелитель, я никогда не стал бы…

– Твои опасения не лишены оснований, – продолжил Дорн. Армина почувствовала, как твёрдые края его присутствия размылись, смягчились и изменились. – Ты удивлён, почему я ослабляю наши защиты и бросаю во тьму? Раз у тебя есть такие сомнения, то будут и у других. Ты должен знать, что ответить им. Ты должен понять причину.

Дорн повернулся и посмотрел на Армину Фел. Она не видела движения примарха, но средоточие его намерения напоминало жар из открытой заслонки в печи.

– Госпожа, – произнёс он, его голос был спокойным и контролируемым. – Могу я попросить вас поделиться сообщением из системы Эстебан?

Она быстро кивнула и начала готовиться к воспоминанию. Она поместила первый сустав указательного пальца левой руки напротив большого пальца и резко выдохнула точно с ударом сердца. Краеугольное воспоминание об аромате дыма с кухни отца заполнило её чувства…

Разум успокоился. Мысли уходили одна за другой. Начал проступать образ астропатического сообщения. Оно потрескивало в мысленном взоре – столб из разбитых осколков, скреплённых туманом. Она позволила его смыслу наполнить себя.

Способы, благодаря которым она и её коллеги-астропаты бросали вызов физическим средствам связи, было просто описать, но почти невозможно понять. Астропаты отправляли сообщения при помощи телепатических способностей, дополненных даром, полученным ими, когда они связывали души с Императором, бросая значения вовне. Для получения сообщений они обращали разумы в варп и ловили его в эфире, словно тащили рыбу из моря в сетях. На тысячах миров, кораблей и космических станций хоры людей распространяли информацию об Империуме и гражданской войне. Вот что большинство знали об астропатах – и они ошибались.

Сны и метафоры, завёрнутые в кричащие души горевших изнутри людей, брошенные и падавшие сквозь шторм кошмаров и парадоксов, чтобы их услышали разумы, блуждавшие по призрачным царствам мыслей среди обрывков ощущений, зрения и эмоций. Такую картину своего ремесла она когда-то нарисовала для простого человека, захотевшего узнать правду. И даже это было ложью.

Правду нельзя было выразить словами для тех, кто не мог ходить по этим тёмным местам. Поэтому, когда она вернула свой разум к точному воспоминанию, она не вспомнила слов – её поглотила вселенная ощущений, умозаключений и символов. Она стала пламенем значения и холодные слова, доносившиеся из её рта, являлись тенью скрытого огненного ада, отбрасываемой сквозь крошечное отверстие.

– Внешние системы защиты пали, – произнесла она в тишине, усилием воли сдерживая давление, которое пыталось вырваться из неё. – Корабли из тьмы. Они здесь. Они пришли. Мы будем стоять до конца.

Слова закончились. Пламя значения вернулось в память, и она стала тем, кем и прежде – согнутой временем старухой, дрожащей, словно её облили ледяной водой.

Рогал Дорн протянул руку и положил ей на плечо.

– Спасибо, госпожа, – сказал он, и она почувствовала, как дрожь в мышцах уменьшилась. Она выпрямилась.

– Хотите, чтобы я вспомнила остальные, повелитель?

– Нет, этого достаточно.

Она почувствовала маленькую печальную улыбку, хотя и не видела его лица.

– Как пожелаете, повелитель.

Примарх повернулся к Эффриду.

– Это сообщение получено два дня назад, – произнёс он. – Время отправки неизвестно. Оно могло быть отправлено в тот же день, как мы получили его или неделями раньше. Мы не знаем. Но его смысл предельно ясен.

– Эстебан пал или скоро падёт, – сказал Эффрид.

Дорн, по-видимому, кивнул, но в разуме Армины форма его ауры не изменилась.

– Есть и другие сообщения, – продолжил Дорн. – Большинство обрывочны – эхо криков о помощи или предупреждения. Нисос, Горы Галита, Гентарон. Но сообщения говорят меньше, чем молчание. Количество миров, с которых нет никаких известий, растёт.

– Фаэтон… – сказал Эффрид, произнеся имя большого мира-кузни, который лежал в пределах доминиона Терры.

– Не только Фаэтон. Есть много других. Они ещё могут держаться или возможно варп-штормы окружили их или что-то случилось с астропатическими станциями-ретрансляторами. Но даже такое развитие событий означает, что враг приближается.

– Планомерные атаки на таком широком фронте могут означать…

– Они могут означать много чего, но не могут остаться без ответа. Враг приближается, и мы не будем просто стоять, пока не наступит ночь, и огни их наступления не осветят небо. У нас есть шанс разбить их раньше, чем они достигнут стен и раньше, чем они ожидают столкнуться с нами.