Преторианец Дорна - [50]

Он путешествовал ночью, держась пустынных границ крупных клоак населения. На расстоянии любой, кто мельком увидит его, заметит только сломанный мозаичный вихрь, который растворится во мраке. Даже инфразрение обнаружит всего лишь размытое остаточное тепло. Создававший этот эффект излучатель поля принадлежал ксеносам и являлся достаточно редким, он никогда не встречал подобное устройство, пока не проснулся для задания.

Шансы выжить были невысоки, но если бы этот факт беспокоил его, то ему не доверили бы это задание. Личное выживание являлось ограничением, роскошью, за которую цеплялись другие. У него не было ограничений. Он – Альфа-Легион.

После атаки на башню он покинул группу охотников за головами Фокрона. Никто не усомнился в его решении. Все они знали, что у каждого или у всех могли быть свои особые параметры миссии. Когда Фокрон спросил, как его зовут, он произнёс старый ритуальный ответ и это всё объясняло.

– Я – Альфарий, – сказал он, и смысл был ясен, он – пустой шифр, призрак, существовавший выполнять волю Легиона. Один среди многих.

Цель ждала Альфария, и она должна быть исполнена до наступления следующего дня.

Когда свет покинул небо, он снова отправился в путь, сливаясь с темнотой, как дым.

Фрегат Имперских Кулаков “Нерушимая Истина”

орбита Терры

– Это – бессмысленно, – сказала Андромеда и покачала головой.

– В этом должен быть смысл, – прорычал Кестрос.

Андромеда пожала плечами, но не ответила.

Архам ждал, но Андромеда, нахмурившись, смотрела на светившиеся данные на столе перед собой.

Они находились на фрегате “Нерушимая Истина” на орбите Терры. Архам реквизировал его и ударную группу Кестроса спустя несколько часов, после того как принял долг, возложенный на него Рогалом Дорном.

Несколько часов после возвращения с Луны он, Кестрос и Андромеда провели в одном из штабных залов “Нерушимой Истины”. В центре сводчатого помещения располагался длинный гранитный стол. Установленные в кованых бра люминесцентные сферы освещали полированный камень мерцающим светом. Вокруг стола не было стульев, это была традиция Инвита – воины стояли во время встреч. Андромеда проигнорировала сантименты, притащила по плиточному полу ящик из-под оборудования и уселась на него, скрестив ноги и выпрямив спину, словно королева, превратившая стул в трон. У Архама ушёл час, чтобы рассказать ей о произошедшем на Терре. С тех пор прошло ещё несколько часов бесконечных аргументов, сменяемых тишиной.

Архам вздохнул и позволил себе на мгновение закрыть глаза. Он полной грудью вдохнул запах каменных стен.

“Песчаник”, – подумал он. Добыт в Анкаринский карьерах второго мира скопления Инвит. В свете люминесцентных сфер он кажется дымчатого цвета, но под солнцем засияет серым. Крепкий, больше подходивший для памятников, чем для укреплений камень утончённого изящества, а не грубой силы.

Он выдохнул, почувствовал, как спокойствие наполняет его и открыл глаза.

Андромеда снова покачала головой и, похоже, собралась что-то сказать, но Кестрос опередил её.

– Разрушенные статуи. Охваченный убийственной яростью космопорт. Тридцать пять уничтоженных кораблей, но никто не воспользовался нанесённым ущербом. Нужно посмотреть под другим углом, пока мы не увидим, зачем они сделали то, что сделали.

– Примарх сказал, что дело в гордости, – произнёс Архам.

– Проницательно, – согласилась Андромеда и прикусила верхнюю губу. – Но проницательность – самое последнее, что можно ожидать от такого существа, как примарх. – Рука Кестроса сжалась при слове “существо”. Архам сумел подавить гнев. Андромеда продолжала, словно ничего не заметила или её это не волновало. – Да, гордость, конечно, фактор, но совершённое Альфа-Легионом это не просто слова “я – лучше тебя”. Они кричат – “я лучше и хитрее тебя, и я так умён и опасен, что могу сказать, что я здесь”. Это не просто гордость, это – проверка.

Кестрос покачал головой и фыркнул.

– О, ты не согласен, что это движет ими? – спросила Андромеда, поморщившись.

Архам молчал и внимательно наблюдал за ними.

– Это – пустышка, – ответил сержант, пожав плечами. – Бессмысленный и пустой жест. Ни один воин не станет прилагать столько усилий ради такой ерунды. Мы упускаем что-то важное.

Андромеда улыбнулась, и её глаза заблестели.

– Неэффективность и высокомерие этих уколов, вот в чём дело, не так ли? – спросила она. – Так. Твой легион такой практичный, настолько агрессивно прямой, что вы носите смирение, как корону и не видите иронию в этом факте.

Кестрос подался вперёд, положив руки на стол. Светившиеся данные от его прикосновения сдвинулись и закружились.

– Это всё равно пустая трата времени и энергии для любого нападавшего, стоит за этим Альфа-Легион или нет. Тактика пятой колонны, убийц и диверсантов – это даёт тактическое преимущество. Какое преимущество в том, чтобы лишиться секретности?

– Это зависит от вашей цели.

– Победа, – прорычал Кестрос.

– Но чья победа? – холодно спросила Андромеда. – Победа Гора? Победа изменников над преданным ими отцом и братьями? Или победа Альфа-Легиона?

– Ты хочешь сказать, что они действуют из собственной прихоти?

– Прихоти? Нет, но они никогда не играли хорошо с другими. – Она широко улыбнулась Кестросу. – У вас это общее.