Претерпевшие до конца. Том 1 - [87]
И, вот, свершилось! Рухнула ненавистная власть в далёкой России! И многие знакомые потянулись туда – скорее, скорее. Не упустить горячей поры, когда всё расплавлено и податливо! Эрмлер с Александрой не спешили. Им вполне комфортно было в тихой, уютной Швеции. К тому же Александра Леонидовна была больна после восьмого по счёту аборта и расставания с очередным соратником, уехавшим от неё в Испанию, а Леонард оканчивал крупный трактат, от которого вовсе не хотел отрываться ради сомнительных перспектив в «свободной России».
Однако же, их позвали. Как же так! Наши герои! Наши легенды! Необходимо и им честь отдать, как бабушке Брешко-Брешковской и несчастной Марии Спиридоновой. Ратмирова всколыхнулась. Сбросила с себя нашедшую бабью тоску и настояла немедленно ехать. Эрмлер с сожалением отложил неоконченную редакцию трактата и стал паковать чемоданы.
Встретили их на высшем уровне. Возили в персональном автомобиле. Сначала по Петрограду. Теперь, вот, по Москве… Владимир Ильич принял лично. С другими тоже успели повидаться. И уже второй месяц жили бездельно в отнятой у какого-то буржуя просторной квартире на Пречистенке. Сюда-то и пригласила Александра Леонидовна подругу славных детских лет…
Александра Ратмирова… Жива ли ещё под звучной фамилией тургеневского героя Шурочка Аладьина, весёлая и боевитая дочурка мелкого провинциального дворянина (не в новой России будь сказано)? По виду не скажешь. Знать, нелегка она – жизнь революционерки. Лет на десять старше своих выглядит Шура. И погрузнела заметно, и не мог этого скрыть даже корсет, который носила она вопреки революционной моде. И лицо измятое, под глазами набрякли мешки. Курит, не переставая. Через мундштук, резко отбрасывая руку. Голос от бесчисленного количества папирос хриплый, грубый. Одета по их теперешней моде. Узкая юбка, жилет, пиджак. На улице к тому – плащ, котелок, непоправимо уродующий женский облик, портфель и зонт…
– Эрмлер, оставь нас. Нам с Лялей о своём поговорить надо.
Никаких церемоний. Как лакею приказала. И послушался тот. Даже кофе не допил. Послушно отставил дымящуюся чашечку и ушёл. Кажется, порядком он старше её. Ещё в Народной воле начинал, и с той поры заграницей… Странная пара.
Ольга чувствовала смутную неловкость от этой встречи. Не находилась, что сказать подруге. А та, расположившись на оттоманке, продолжала пускать сизые кольца дыма. А говорить стала не о событиях, не об идеях.
– Как он тебе? – спросила неожиданно.
– Кто?
– Эрмлер мой.
Ольга пожала плечами:
– А как же Рудольф? Я думала, что ты с ним… Правда, ты давно не писала.
– Его истеричка увезла его в Канаду. Ты представляешь? В Канаду… Нарочно не поехала туда с лекциями… Хотя плевать на него! И на всех прочих… Мужчины приходят и уходят. Только Эрмлер остаётся. Настоящий друг и соратник. Когда бы ещё и мужчина был…
Ольга покраснела. Смущали её Шурочкины откровенности. И никак не могла она в толк взять, как же это так жить можно? Как они живут? Из собственных спален коммуну делают – и это-то наука их?
– А ты всё, как институтка, Лялька, – махнула рукой Шура и зябко поёжилась. – Как же холодно у вас… Лето, а всё равно – холодно.
– Подожди зимы. Увидишь ещё не то.
– Нет уж, благодарю. Мы с Эрмлером скоро уезжаем.
– Вот как? – Ольга усмехнулась. – Что так скоро? Вы же так мечтали о революции! Неужто не понравилась вам новая Россия?
Шурочка опустила голову, стряхнула пепел:
– Мы с Эрмлером в Петрограде были. Возили нас там, как важных персон. Условия обеспечивали. А только… Я же в окно машины город-то видела. Пустой город, страшный… Летит наше авто по пустой улице – ни извозчиков на ней, ни людей. Так, изредка мелькают какие-то. Обглоданные. Затравленные. Голодные. И грязь, грязь… Я ещё никогда такой грязи не видела! Всё разрушено… А ведь в этом городе моё детство прошло. У бабушки жила. На Васильевском… И я помню, каким город моего детства был! Нарядным, многолюдным, чистым, ярким! А теперь… Даже дворников не увидишь.
– Их ещё в «бескровную» вместе с городовыми отстреливали.
– Нас в гостинице поселили, – продолжала Шура. – В хорошей. Все условия! Обедали у Зиновьева. Эрмлеру он не понравился. Цирюльник… Хам… Мне тоже. Чавкает ещё так противно. И до чего ведь мерзко: везде конвой за нами. Вроде как почётный. А я себя арестанткой чувствовала… И страшно мне их было. Ведь они же любого убьют. Любого…
– Митю Сокольникова убили, ты знаешь? – тихо спросила Ольга.
Шура вздрогнула. Знать, не забылась ещё детская влюблённость.
– Ми-тю? Как?
– Семь пуль… И штыками докалывали. Над телом глумились, не хотели матери отдавать хоронить. Вера Терентьевна еле вымолила. А следом и сама преставилась с горя.
– Как ты спокойно рассказала об этом…
– Когда среди этого живёшь, то трудно рассказывать иначе.
– И после ты спрашиваешь, почему мы уезжаем?
– Да, спрашиваю, – кивнула Ольга. – Ведь это – ваша власть. Это революция, о которой вы грезили и которую всё-таки сделали. Что же вы теперь бежите от неё?
– Это не то, о чём мы грезили. Почитай Эрмлера… Мы говорили о свободе, о праве человека быть собой, о гуманизме…
– Бомбы, которые метали твои друзья – несомненно, вершина гуманизма!
Новая книга Елены Семёновой сочетает в себе два жанра: хронику царствования Императора Николая Первого, чьё правление до сих пор остаётся оболганным либеральными и советскими “историками”, и авантюрно-приключенческий роман, захватывающий сюжет которого не оставит равнодушными ценителей этого жанра. Следя за увлекательными перипетиями судеб главных героев, читатель страница за страницей будет открывать для себя историю тридцатилетнего правления Николая Подвиголюбивого – заговор декабристов, Персидская война, золотой век русской литературы, война с Шамилём, духовная жизнь Империи, Восточная кампания… Пушкин и Достоевский, прп.
Москва. 70-е годы ХIХ века. Окончилась русско-турецкая война. Толстой и Достоевский – властители умов. Общество с неослабным интересом следит за громкими судебными процессами, присяжные выносят вердикты, адвокаты блещут красноречием, а сыщики ловят преступников. Газеты подстрекают в людях жажду известности, славы, пусть даже и недоброй. В Москве орудует банда беглого каторжника Рахманова, за которым охотится вся московская полиция во главе с Василием Романенко. Тем временем, Пётр Вигель становится помощником знаменитого следователя Немировского.
90-е годы ХIХ века. Обычные уголовные преступления вытесняются политическими. На смену простым грабителям и злодеям из «бывших людей» приходят идейные преступники из интеллигенции. Властителем дум становится Ницше. Террор становится частью русской жизни, а террористы кумирами. Извращения и разрушение культивируются модными поэтами, писателями и газетами. Безумные «пророки» и ловкие шарлатаны играют на нервах экзальтированной публики. В Москве одновременно происходят два преступления. В пульмановском вагоне пришедшего из столицы поезда обнаружен труп без головы, а в казармах N-го полка зарублен офицер, племянник прославленного генерала Дагомыжского.
ХХ век стал для России веком великих потерь и роковых подмен, веком тотального и продуманного физического и духовного геноцида русского народа. Роман «Претерпевшие до конца» является отражением Русской Трагедии в судьбах нескольких семей в период с 1918 по 50-е годы. Крестьяне, дворяне, интеллигенты, офицеры и духовенство – им придётся пройти все круги ада: Первую Мировую и Гражданскую войны, разруху и голод, террор и чистки, ссылки и лагеря… И в условиях нечеловеческих остаться Людьми, в среде торжествующей сатанинской силы остаться со Христом, верными до смерти.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.
Русский жребий свёл в Новороссии самых разных людей: одесского юриста, чьи друзья погибли в Доме Профсоюзов и московского историка — потомка белого генерала, простых донбасских парней и прошедших Чечню офицеров, эмигрантку-кинематографистку и столичного военкора. Этих людей объединило одно: чувство Правды и Родины. Их судьбы, оборона ставшего русской крепостью Города, трагедия братоубийственной войны, её причины и суть — об этом рассказывает данная повесть.
Приближающаяся катастрофа вынудила людей покинуть Землю и основать колонию на Марсе. Сто шестьдесят лет спустя марсиане, убежденные в существовании на Земле группы выживших, организуют поиски землян, чтобы объединиться с ними. «Планета выживших» — первая книга серии об увлекательных приключениях членов марсианского экспедиционного корпуса «Хипус» Марка и Джейн Нортонов, и их помощников синтетических роботов енота Ди и кота Ти.
Отменная канцона, Серж! Ты делаешь успехи. Ее Светлость просит поблагодарить тебя за нее. Молча, не чувствуя своего тела, трубадур Скриб откинул дульцимер за спину и, склонившись еще ниже, подхватил подол платья герцогини и поднес его к своим губам. – Я не достоин похвалы Ее Светлости, – произнес трубадур. – Но, если Ее Светлость позволит, отныне все мои канцоны будут посвящены лишь ее красоте. Катрин незаметным жестом выдернула ткань юбки из рук музыканта и, не глядя на него, ответила: – Если на то будет дозволение моего супруга. – Если таково ваше желание, – с улыбкой ответил герцог де Жуайез.
Вторая книга про похождения Скобелева Максима Павловича в игре с поэтическим названием "Отражения". Что за непонятный вьюнок обитает в окрестностях Поречья. Удастся ли спасти внучку старосты. И смогут ли Марат с Печенькиным найти неуловимого медведя. .
Введите сюда краткую аннотацию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мир «Туманности Андромеды» — это мир секретности, жестокой цензуры, радиофобии и промывания мозгов. В любой его ипостаси. Огорошил? Надеюсь, что да. А теперь попробую это доказать.