Пресыщение - [20]

Уилл и Мак стояли в проходе и смотрели друг на друга. Потом Мак схватил с вешалки пальто, прошел мимо и исчез за дверью. «Черт, – подумал Уилл, – пожалуй, я переборщил».

В отчаянии он поплелся в гостиную и бухнулся на диван, взяв какой-то журнал, оставленный одной из подружек Мака. «Совершенствуйте технику соблазнения», – гласил один из заголовков. Уилл угрюмо подумал, что это как раз одна из тех немногих вещей, в которых он не испытывал никакой надобности.

Он сидел, печально уставившись на бойкую блондинку на обложке, и вдруг услышал, как хлопнула входная дверь. Порядком промокший Мак, взмыленный из-за скоростной пробежки до ближайшего винного магазина, ввалился в гостиную. У него в руке был синий полиэтиленовый пакет, из которого он вынул упаковку из четырех банок пива. Он открыл одну и протянул Уиллу:

– Держи, дружище. Думаю, тебе сейчас не повредит.

Когда Даллас и Джем вернулись из театра, где Даллас открыл для себя новый мир и испытал такое восхищение и удовольствие, что забыл о винной жевательной резинке, они застали подвыпивших Уилла и Мака за игрой в «Риск». Мак завоевал всю Африку и Азию, а Уилл владел Северной Америкой и пользовался преимуществом в южных морях.

– Нет, нет, нет, – многозначительно произнес Джем, пристраиваясь рядом с Уиллом. – Тебе это ни к чему. Смотри, если мы пойдем так, мы сможем смахнуть коричневорубашечников с карты.

– Ага, – сказал Даллас с впечатляющим немецким акцентом. – Фюрер сегодня будет повержен.

– Это и называется стратегией, дружище, – приговаривал Мак. – Удивлять – вот мое оружие.

– Да, да, да, – сказал Джем. – И не забывай в засаде держать порох сухим. – Эту военную мудрость Мак вынес после встречи с героем Фицроем Макклином[25] и всегда вспоминал ее, когда бывал навеселе.

– Смейся-смейся, – ответил он. – Когда-нибудь ты будешь рад, что знаком со мной.

– Похоже, то время еще далеко, – заметил Джем. – Если только ты, конечно, не обратишься ко мне, чтобы вызволить тебя из тюрьмы, но тогда именно тебя следовало бы назвать счастливчиком, а не меня.

– Когда-нибудь, – продолжил Даллас, – вы увидите меня на экране и скажете: «Я его знал когда-то. Тогда он был моим другом».

– Нет, Даллас, – сказал Мак. – Однажды я буду стоять в «Макдоналдсе» и закажу: «Бургер с жареной картошкой, и побыстрее!»

– А как вы думаете, мы будем рады когда-нибудь встретиться с Уиллом? – спросил Джем.

– Ну-у! – воскликнули все в один голос.

– У него не так много шансов, верно? – заметил Даллас.

– Я так и вовсе никаких не вижу, – сказал Мак.

– Увы, – произнес Джем, – человечество не может обойтись без посредственностей. Он вполне может вписаться.

– Браво! – сказал Уилл. – Я тоже люблю вас всех.

Прошло еще немало времени, пока не изгладилась трещина, возникшая из-за Мин. Как-то вдруг по почте пришло небрежно написанное письмо, в нем она без лишних подробностей сообщила, что вернулась во Францию и там записалась на курсы фотографии. В письме не был указан адрес, но даже если бы и был, вероятно, Уилл вряд ли ухватился бы за него. К моменту получения письма он переживал бурный период после выпускных экзаменов, когда в небе ярко светило солнце, все вокруг казались беззаботными и веселыми, прошлое уже завершилось, а будущее еще только вот-вот начнется. Дни были слишком яркими и праздными для того, чтобы переживать о чем бы то ни было.

Вполне логично было ожидать, что Уиллу с его непрестижным гуманитарным дипломом придется искать работу в каком-нибудь магазине, торгующем книгами на иностранных языках, или преподавать английский европейской молодежи, приезжающей в Англию с учебными турами. Однако так уж совпало, что в тот момент, когда Уилл закончил университет, лондонский Сити как раз ударился в поиск по всей Британии юных блестящих дарований, которых можно было бы привлечь в финансовую систему и использовать во благо быстро развивающегося свободного рынка. Взамен безоговорочной преданности делу соискателям обещали несметные богатства, но от них требовалось согласиться с режимом работы, который неизбежно должен привести к нарушению сна, психическому стрессу, хронической усталости, отсутствию личной жизни и вполне вероятному выпадению волос. Разумеется, ни один из перечисленных пунктов не значился в контракте Уилла, которого, к его собственному удивлению, он удостоился после пяти интервью, трех психометрических тестов, серии групповых игр и партии в гольф. Гольф оказался единственным предметом, который он провалил. Тем не менее Уильям Гаджет был принят на работу в «Поллинджер» один из наиболее уважаемых лондонских инвестиционных банков.

Через пару лет после этого он сидел за своим рабочим столом, когда зазвонил телефон.

– «Поллинджер», отдел слияний и приобретений, – ответил Уилл лично, поскольку он был еще слишком молод, чтобы иметь своего секретаря.

– Уильям! – закричал захлебывающийся голосок. – Это Мин! Как ты? Мы так давно не виделись!

– Мин, – пробормотал он в трубку, съежившись в своем боксе. Он был слишком молод и для того, чтобы принимать на рабочий телефон звонки личного характера. – Откуда у тебя этот номер?

– Ты не поверишь, но я случайно наткнулась на Далласа! Я только что видела его на улице. Я в Лондоне и хочу увидеться с тобой, вообще-то я собиралась позвонить твоим родителям, но тут смотрю: прямо за углом – милашка Даллас, стоит себе, словно поджидает меня.