Преступники-сыщики - [57]

Из ствола вырвался язык пламени; раздался негромкий хлопок, колени Коннора подогнулись, но, прежде чем он повалился на доски палубы, Леон подхватил его под руки и без особых усилий перевалил через поручни за борт, в темные воды… Туда же отправился и пистолет.

Когда на горизонте показалась гавань Остенде и стюард зашел в каюту майора Рутланда, чтобы забрать его багаж, то обнаружил, что тот исчез вместе со своим владельцем. Пассажиры часто проявляют скупость и сами выносят свои вещи на палубу, чтобы не платить за услуги носильщика. Стюард лишь пожал плечами и думать забыл об этом случае.

Что до Леона Гонсалеса, то он провел день в Брюсселе, отправил наличными 34 тысячи фунтов мисс Лоис Мартин, не приложив к переводу никакой записки, сел на поезд до Кале и тем же вечером вернулся в Лондон.

Манфред поднял голову, когда его друг вошел в столовую.

– Хорошо провели время, Леон? – осведомился он.

– Лучше не бывает, – отозвался тот.

Чарльз Диккенс, Уилки Коллинз, Элизабет Гаскелл, Аделаида Энн Проктер Дом на продажу

По другую сторону

Вот уже десять лет я безвыездно жила в Танбридж-Уэллс, когда мой врач – большой дока в своем деле и самый удачливый игрок в длинный вист из всех, кого я когда-либо видела (а ведь эта игра считалась благородной и поистине королевской вплоть до появления виста короткого), – заявил мне однажды:

– Мадам, нам нужна встряска[17].

При этом он считал мой пульс и сидел на той самой софе, которая принадлежала моей бедной сестре Джейн до того, как у нее прихватило позвоночник и она на целых пятнадцать месяцев кряду вынуждена была отдать предпочтение твердой поверхности (доске, между нами говоря), благодаря чему дамы с лучшей осанкой было не сыскать на всем белом свете.

– Боже правый, силы небесные, доктор Тауэрз! – только и смогла вымолвить я, пораженная до глубины души. – Прекратите играть словами и скажите, что вы изволите иметь в виду.

– Я имею в виду, дорогая мадам, что нам нужна небольшая перемена места.

– Господь с вами! – ответила я. – Вы имеете в виду нас обоих или меня одну?

– Я имею в виду вас, мадам.

– В таком случае, да смилуется над вами Господь, доктор Тауэрз, – произнесла я. – Почему бы вам не обзавестись привычкой выражаться ясно и недвусмысленно, подобно истинному прихожанину англиканской церкви и верному подданному нашей благословенной королевы Виктории?

Тауэрз расхохотался (так всегда бывает, когда он доводит меня до белого каления – одного из моих так называемых состояний), после чего начал:

– Перемена климата, мадам, перемена климата – вот что вам нужно! – Он воззвал к Троттлу, который в тот момент вошел в комнату с ведерком для угля и в своем отличном черном костюме выглядел излучавшим благорасположение слугой, подкладывающим уголь исключительно из добрых побуждений.

Троттл (коего я зову не иначе как своей правой рукой) служил у меня вот уже тридцать два года. Этот человек поступил ко мне в услужение, когда и я, и он пребывали вдали от Англии. Он идеал слуги и воплощение почтительности, но при этом, увы, чрезмерно самоуверен.

– Мадам, – сказал Троттл, спокойно и мастерски разводя огонь, как умел только он, – вам нужна перемена климата.

– Да смилуется Господь над вами обоими! – ответила я, смеясь. – Понимаю-понимаю, вы вступили в сговор против меня, и потому, полагаю, вольны поступать со мной, как вам заблагорассудится; вероятно, задумали отправить меня в Лондон, дабы сменить обстановку.

Вот уже несколько недель Тауэрз намекал на Лондон, поэтому я была готова к этому. Словом, когда сей момент приблизился вплотную, то мы собрались столь спешно, что Троттл отбыл в столицу уже через день – подыскать мне место, где я могла бы прислонить свою старую беспокойную голову.

Троттл вернулся ко мне в Уэллс после двухдневного отсутствия и привез самые благожелательные отзывы об одном милом домике, который наверняка можно будет снять не менее чем на шесть месяцев с правом продления аренды еще на шесть. Особняк располагал всеми удобствами, какие только могли мне понадобиться.

– Неужели во всех без исключения комнатах вы не нашли, к чему придраться, Троттл? – допытывала я его.

– Решительно не нашел, мадам. Они подойдут вам как нельзя лучше. Внутри там просто нечего критиковать. Зато снаружи имеется один недостаток.

– Какой же?

– Они расположены прямо напротив дома-на-продажу.

– Вот как! – ответила я и задумалась. – Но разве это такая уж большая неприятность?

– Полагаю своим долгом предупредить вас, мадам: дом уныл и безрадостен, чтобы смотреть на него. Что до всего остального, то жильем я остался весьма доволен, поэтому непременно заключил бы договор аренды, коль имел бы на то ваше дозволение.

Троттл был настолько высокого мнения о меблированных комнатах, что мне не хотелось огорчать его. В общем, я сказала:

– Быть может, кто-нибудь купит пустующий дом…

– Ни в коем случае, мадам, – заявил Троттл, решительно покачав головой. – Его не купит никто. Его даже никто и никогда не арендовал, мадам.

– Господи милостивый! Но отчего же?

– Никто не знает, мадам. Но я могу лишь повторить – этот дом не купит никто!

– И давно, скажите на милость, он выставлен на продажу? – осведомилась я.