Преступники-сыщики - [56]

Манфред вернулся домой после полудня, однако Леон ничего не стал говорить ему о попытке кражи со взломом. Пообедав, он поднялся к себе в комнату, достал из комода автоматический пистолет, тщательно смазал затвор и зарядил его. Вынув из небольшой коробки глушитель, прикрутил его к стволу. Сунув оружие в карман пальто, Гонсалес отыскал свой саквояж и сошел вниз, где и столкнулся в холле с Джорджем.

– Уезжаете, Леон?

– Меня не будет пару дней, – ответил он, и Манфред, не имевший привычки задавать ненужные вопросы, отворил ему дверь.

Леон отвернулся в угол купе первого класса, когда мимо него прошли майор Рутланд с девушкой. За ними в качестве третьего лишнего следовал высокий мужчина с худым лицом и седыми волосами – военный врач, судя по его виду. Леон наблюдал всю картину краем глаза, и, когда поезд тронулся, перед ним еще раз мелькнула девушка, махавшая рукой уезжавшему возлюбленному.

Ночь выдалась темной и ветреной; прогноз погоды, написанный мелом от руки на доске в вокзальном зале, обещал не слишком приятную переправу, и, ступив в полночь на борт парома, Леон обнаружил, что палуба так и ходит у него под ногами даже в относительно спокойных водах гавани.

Он быстро просмотрел список пассажиров. Майор Рутланд занял отдельную каюту; вскорости Леон обнаружил ее. Она располагалась на корме, но назвать это помещение роскошным было никак нельзя, поскольку корабль оказался старым.

Подождав, пока к нему подойдет помощник казначея, чтобы забрать билет, Леон сказал:

– Боюсь, я потерял его, – и заплатил за проезд.

На самом деле билет из Дувра до Кале был у него в кармане, однако майор Рутланд сел на паром, идущий не в Кале, а в Остенде. Он видел, как помощник казначея вошел в отдельную каюту, и заглянул в нее через окно. Майор возлежал на софе, надвинув козырек фуражки на глаза.

После того, как служащий забрал у него билет и удалился, Леон выждал еще полчаса; в иллюминаторе каюты погас свет. Гонсалес неспешно прогулялся по кораблю: последние огни Англии еще мерцали в юго-западной части горизонта. На палубе не было пассажиров: те немногие, что поднялись на борт корабля, предпочли укрыться внизу, потому что судно немилосердно качало. Минула еще четверть часа, и тогда Леон повернул ручку отдельной каюты, вошел внутрь и обвел ее лучом своего маленького фонарика. Очевидно, майор предпочитал путешествовать налегке: здесь имелось лишь два небольших саквояжа и больше ничего.

Леон вынес их на палубу и, подойдя к поручням, выбросил за борт. Туда же отправилась и фуражка майора. Сунув фонарик в карман, он вернулся в каюту и осторожно потряс спящего мужчину за плечо.

– Я хочу поговорить с вами, Коннор, – едва слышно прошептал он.

Тот моментально проснулся.

– Кто вы такой?

– Идемте наружу: мне надо поговорить с вами.

«Майор Рутланд» вышел вслед за ним на тускло освещенную палубу.

– Куда вы идете? – спросил он.

Кормовая палуба предназначалась для пассажиров второго класса, и она тоже пустовала. Они подошли к поручням, погруженным в кромешную тьму.

– Вы знаете, кто я такой?

– Не имею ни малейшего представления, – последовал холодный ответ.

– Меня зовут Гонсалес, а вас, разумеется, Юджин Коннор, или Бергстофт, – сказал Леон. – Одно время вы служили офицером… – он назвал известный полк. – В пустыне вы перебежали на сторону врага, выполняя соглашение, заключенное в Каире. Вас объявили погибшим, но на самом деле противник использовал вас в качестве шпиона. Именно вы виновны в катастрофе у Эль-Масджида… Не пытайтесь достать пистолет, иначе ваша жизнь оборвется преждевременно.

– Ладно, – переводя дыхание, отозвался его собеседник. – Что вам нужно?

– Во-первых, мне нужны деньги, которые сегодня днем вы получили в банке. Подозреваю, что мисс Мартин дала вам пустой чек, и у меня еще более сильные подозрения – вы указали в нем почти всю сумму, которой она располагает, что и обнаружит завтра утром.

– Грабеж, значит? – Коннор хрипло рассмеялся.

– Деньги, и поживее! – процедил сквозь зубы Леон.

Коннор почувствовал, как в живот ему уперлось дуло пистолета, и потому повиновался. Гонсалес, приняв у него толстую пачку банкнот, сунул ее в карман.

– Полагаю, вы отдаете себе отчет, мистер Леон Гонсалес, что навлекли на себя крупные неприятности? – начал Коннор. – Я так и думал, что вы расшифруете надпись…

– Я расшифровал ее без особого труда, если вы имеете в виду золотой медальон, – сказал Леон. – Там написано: «…англичанину Коннору разрешается проход в наше расположение в любое время дня и ночи. Кроме того, ему следует оказывать всяческое содействие». Пропуск был подписан командующим Третьей армии. Да, мне известно об этом.

– Когда я вернусь в Англию… – начал было его противник.

– Вы не намерены возвращаться в Англию. Вы женаты. Вы сочетались браком в Дублине и, скорее всего, не первый раз прибегаете к двоеженству. Сколько здесь денег?

– Тридцать или сорок тысяч – но можете не рассчитывать, что мисс Мартин подаст на меня в суд.

– Никто не собирается подавать на вас в суд, – негромко ответил Леон. Он быстро огляделся по сторонам: палубы были пусты. – Вы предали свою родину – если она у вас когда-либо была; вы отправили на смерть тысячи людей, которые являлись вашими товарищами. Это все.